Не поддавайся мне! – требовал я у отца в детстве во время наших регулярных вечерних шахматных партий. Снисходительно улыбаясь, отец принимал мои условия, неизменно ставя мне в финале – шах и мат. В нарды он играл более азартно, чем в те же шахматы; видимо, специфика игры, успех в которой в немалой степени зависел от выпадающих цифр на игральных кубиках, создавших как следствие конкуренцию, больше способствовала этому. Постепенно я окреп и в том и другом, и мне иногда даже удавалось выигрывать … →