Есть Русская литература. Российской литературы, как отдельной самостоятельной величины, как замены или синонима имени Русская литература, не существует.
Есть различные писатели, для которых русский язык не является материнским, но они пишут на нём, и пишут качественные, не только с технической точки зрения, тексты. Но суть не в этом, а в том, что это понятие создано искусственно и в данном случае является подменой первому. И дело, конечно, ни в каком не в «этническом факторе», а в выдуманном (в данном случае) термине «российская» в отношении литературы, потому как никакого российского языка в природе просто напросто не существует. И здесь логика элементарная: литература происходит от языка. В данном случае не может быть никакого обобщения, как и отождествления одного с другим, если речь, конечно, не идёт о термине, обозначающем многоязыковую (!) литературу народов России.
Чаще всего, под термином «российский писатель» подразумевается «либеральный писатель», как правило, отвергающий саму идею русской государственности (а значит, и российской метакультуры в целом), главной целью ставящий себе борьбу с ней её же оружием – то есть, языком. Либерал всегда будет убеждать в том, что он стоит за страну, где должны возобладать новые порядки, при этом, естественно, прикрываясь лозунгами о свободе и демократии, обесцененными самими же либералами. Как говорил Достоевский устами Евгения Радомского: «Мой либерал дошёл до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьёт свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нём смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм…»
Либеральный же российский писатель то пристраивается к русской классике, то безжалостно критикует её, а то и вовсе открыто выражает свою ненависть. Но понимая, что рубит сук на котором сидит, он всё же пытается выискивать в творчестве классиков выгодные для себя моменты, то заимствуя стиль отдельных классиков, то примеривая к своим лозунгам демократические воззрения великих людей, их временами оппозиционные настроения к власти (к власти, а не к Родине), а не находя ничего «полезного» для своей идеологии, вымещает свой гнев на народе.
Если говорить об этой т.н. «российской» литературе (а в данном контексте, правильнее именовать её «русскоязычной») как о совокупности произведений и авторов, независимо от этнического происхождения, но пишущих на русском языке, при этом совершенно не связывающих себя с Русью, с Русским логосом ни кровью, ни духом, или же общностью идей и целей, то это отдельный сегмент в лоне (в лоне ли?!) или, скорее, на обочине Русской литературы, но никак не объемлющей её и не главенствующей. Скорее всего, это явление можно назвать отдельной ветвью, дающей свои плоды, судить о которых можно лишь по отдельности, исходя из направленности её идей, принадлежности к русскому национальному мифу, а также степени «русофобии» её составных элементов.
Почему важно это разделение? Потому что ни Пушкин, ни Лермонтов, ни Достоевский, ни Л. Толстой, ни Гоголь, ни другие светила русской классической литературы никак не могли именоваться российскими поэтами и писателями. Не потому что тогда ещё не был введён этот самый в большей степени политический термин, а потому что они сами есть выражение русского языкового логоса, его лучи и прямые ипостаси. И именно они являли и являют собой ядро, основу и дух русской литературы. А дух рождает смыслы.
Другое явление, которое по праву можно обозначить термином «российская литература» – это многоязычная литература всех народов России, проживающих на территории Российской Федерации, выявляющая себя посредством того же русского и многих других отечественных языков. И этот термин куда более органичен и натурален, чем вышеописанный «симулякр русской литературы».
Однако и он не является свойством имени, присущего языковому логосу, а терминологическим определением, точно таким же, каким является термин российский народ (российский сверхнарод в метакультурном аспекте). Но, как отмечено выше, термин «российская литература» правомерен и единственно объясним с точки зрения многогранности лингвистических логосов Российской цивилизации (культуры и метакультуры в целом), а не тот, что включает в себя принципы обратные Русскому логосу.
Важно обозначить подмену, саму тенденцию вытеснения из информационного пространства исконного определения Русская литература, всегда созвучного имени высокая литература, и внедрения вместо него ложного термина «российская», со своими «классиками» и «властителями умов», только почему-то всегда в корне противоречащими мировоззрению и жизненным принципам подлинных классиков. Даже Тургенев, нещадно критиковавший отсталость России от европейской цивилизации, был подлинно русским писателем, сотворив глубочайшие женские образы Святой Руси…
Отделяя одно от другого, следует принять тот факт, что существует несколько разных по масштабу, духовному предназначению и художественному уровню литератур в едином культурном пространстве России. Отдельным звеном следует выделить, так называемую, русскоязычную либеральную литературу, нередко русофобствующую, нередко становящуюся в карикатурную оппозицию классике, то маскируясь под русскую литературу, то выступая под весьма абстрактным именем современной российской прозы, но всегда стоящую (подчёркнуто) в оппозиции ко всему исконно русскому, начиная от культурно-этнических феноменов русского славянства до религиозных основ русского православия.
М-М. Шахманов.
Русская литература происходит от Руси и существовала почти тысячу лет, а российская происходит от Ивритского слова «рош» в Греческом названии Русской Земли — «Росия», — и произошла только что, при Медвепутах.