Президент сидел в своём кабинете, закрыв глаза рукой. Пот стекал с его широкого морщинистого лба на глянцевую обложку рабочего дневника. На столе в пепельнице тлела незатушенная сигарета и остатки бумажного листа. Только что он сжег послание командующего войск о поражении армии и флота на Северо-Восточном направлении. Противник сломил оборону страны и пересёк государственные границы. С Запада наступала вторая группировка армии коалиции. После того, как союзниками был проигран ряд ключевых сражений, рассчитывать на помощь извне было бессмысленно. Клешни врага сжимались с двух сторон, сил и средств на спасение государства почти уже не осталось.
Президент отвел руку. С трудом поднимая веки, он смотрел перед собой в пустоту. Густой туман заполонил пространство перед глазами, в ушах стоял чудовищный грохот, всё тело ломило не то от страха, не то от бешенства, не то от бессилия. В углу кабинета возвышался комод, на нём стояли в ряд фотографии президента с семьёй – с женой и двумя детьми, мальчиком и девочкой одиннадцати и четырнадцати лет, портрет бывшего премьер-министра, фотография с архиепископом и чуть поодаль от неё на малахитовой подставке икона Георгия Победоносца. Дойдя до неё взглядом, президент зажмурился и попытался отвернуться, но взор святого пронзил его насквозь, как копьё в его руках пронзало зловещего змея. Внезапно сильно закололо в сердце, к горлу подступил комок горечи, терпеть больше не было сил, и президент дал волю чувствам, – сдавленный крик вырвался наружу, с губ сорвалось невнятное ругательство, и он зарыдал. Молиться не было сил. Тупое оцепенение охватило его. В этом состоянии он пребывал около часа.
Раздался короткий стук в дверь, после чего, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл помощник главы государства Максимильян С. Он осторожно приблизился к креслу и тихо произнёс:
– Господин Президент, Совет в ожидании. Служба протокола подготовила текст документа о капитуляции. Желаете ознакомиться с ним?
Президент поднял голову и окинул его ничего несоображающим взглядом. Затем он придвинул к себе сенсорный монитор компьютера, выбрал опцию лайв, набрал нужный ему ключ и вошел в программу наблюдения за одной из локальных зон театра боевых действий. Но вместо полнообъёмной живой картинки со спутников, на экране появилось изображение улыбающегося Мики-Мауса в берете морского пехотинца с табличкой в руках: «Время сдаваться, господин президент!»
Стащив со стола монитор, он изо всех сил швырнул его на пол прямо под ноги своему помощнику. Тот отпрыгнул, вскрикнув от неожиданности.
– Готовь приказ о твоём расстреле, сволочь! – взревел президент. – И Совет туда же! Весь! Сборище предателей и паразитов!
Долго не думая, испуганный помощник выскочил из кабинета, оставляя президента наедине с нахлынувшей на него яростью.
В квартире президента раздался телефонный звонок. Трубку сняла супруга первого лица Зара.
– Слушаю.
– Это говорят из Центра. Через час за вами с детьми приедет машина по поручению президента. Соберите самые необходимые вещи и будьте, пожалуйста, готовы.
– А в чём дело? Почему президент сам не позвонил?
– Он сейчас занят в Совете. Принимает важные государственные решения.
– Ясно, – после некоторой паузы произнесла она. – А скажите… это правда, что война проиграна?
– Да, – короткий ответ и щелчок последовали в ответ. Затем пошли гудки.
Зара знала, если звонят из Центра, значит по поручению президента. Не теряя времени, она принялась собирать детей и вещи.
– Безумство. – Думала она, укладывая одежду, – что теперь будет? Что ждёт нас дальше?
Размышляя над своими же вопросами, она застегнула последний чемодан и позвала детей в зал. Дети явились тотчас. На них была строгая нарядная одежда, на мальчике тёмный синий костюм, на девочке такого же цвета юбка и пиджак поверх белой блузки. Лица их были взволнованы и немного бледны.
– Куда мы едим, Мам? – спросил мальчик.
– Не знаю, наверно, за город.
– А где папа? – в голосе его чувствовалось недоумение.
– Папа на работе. Он послал за нами машину.
– Он с нами не поедет?
– Думаю, он присоединится к нам позже.
– Мама! – воскликнула девочка. Она смотрела прямо на мать. В её больших ч рных глазах застыло удивление.
– Что? Что такое? – она пыталась не смотреть в глаза дочери, предчувствуя неприятный вопрос.
– Мы проиграли войну?
Зара вздрогнула, как будто е ударили по голове чем-то тяжелым.
– Кто вам сказал? С чего вы взяли?
– Помимо государственных телеканалов есть и альтернативные источники информации. Оттуда и узнали.
– Если знаешь уже, зачем тогда спрашиваешь?
– Хочу подтвердить информацию, а то Алекс не верит, доказывает мне всё, что мы обязательно победим и что это всего лишь временные неудачи.
– Возможно и так, – по-прежнему не глядя на детей, отвечала она. – Надо дождаться папу, и он всё нам расскажет, как оно есть на самом деле.
– Ты уверена, что он скажет? – продолжала допытываться четырнадцатилетняя дочь президента. – И вообще, ты уверена, что он ещё приедет к нам?
– Ну все, София, прекрати! Всему своё время, узнаешь все в свой час.
Резко одёрнув дочь, она стала готовиться к выходу.
Через двадцать минут позвонили в дверь. Консьерж сообщил, что машина прибыла и ждёт семью президента.
Глава Совета по обороне собирал экстренное заседание. На нём он намеревался выдвинуть ультиматум генералам, командующим частей, продолжавшим оказывать сопротивление армии коалиции. Ультиматум содержал в себе требование к немедленной капитуляции и полному прекращению огня. Он ещё не знал, что президент принял решение распустить Совет.
Президент был уверен, что войну следует вести до конца, причём на своей территории. Председатель Совета же и его приближенные вели закулисные переговоры с противником о заблаговременной капитуляции. Часть элиты поддерживала главу Совета и лишь некоторые были на стороне президента и кучки военных, предлагавших отвести армию от границ вглубь территории, затянуть боевые части врага вовнутрь страны, где навязать ему партизанско-диверсионную войну до победного конца.
План военных большинством политических сил страны был признан неприемлемым, население, уставшее от экономических тягот войны и точечных бомбардировок, призывало к соглашению о мире, хотя бы и на условиях победителей. Условия властей коалиции обязывали проигравшую сторону подчиниться внешнему правлению, в результате чего местное центральное и региональные правительства должны будут формировать страны-победители, а управление ресурсами и экономикой будет передано в руки компаний и корпораций коалиционного союза.
Президент во главе кучки так называемых патриотов, ставших за последнее время изгоями в обществе и главными врагами страны в СМИ, убеждали народ в необходимости отстаивать собственные суверенитет и свободу.
Президент вошёл в зал заседания в сопровождении двух сотрудников внутренней безопасности. Участники заседания поднялись со своих мест, стоя приветствуя главу государства.
Заняв место на трибуне, он поздоровался с руководством Совета. Затем окинул взглядом зал и произнёс:
– Как сообщил сегодня командующий войсками, ключевые части нашей армии разбиты, враг стоит у порога. Встречать его нечем и некем. Совет заявляет о необходимости капитуляции.
По залу пронеслись эмоциональные возгласы.
Президент посмотрел на главу Совета.
– Это правда, что вы уже подготовили текст акта о капитуляции?
– Да! – после некоторого замешательства ответил глава, – другого выхода нет, иначе нас ждут нещадные бомбардировки и наземное вторжение, а вместе с этим гибель тысяч людей.
Зал одобрительно загудел в поддержку председателя.
– И вам нечего ответить, господин президент, – продолжал он, – потому что все прекрасно понимают, что война окончена, надо принимать наиболее приемлемое решение в данной ситуации. Мы обязаны сохранить страну от неминуемого крупномасштабного ущерба в случае продолжения сопротивления и минимизировать потери среди мирного населения. Вы же предлагаете воевать до последнего солдата, желая втянуть в эту бойню и мирных жителей. На дворе двадцать первый век, воевать с глобализационными явлениями, с целым миром – бессмысленное дело. Мы должны жить по мировым законам, как и все страны сообщества. Вместо этого мы ведем самоубийственную войну с нашими бывшими партнерами. История вам этого не простит!
– Вы уверены, что именно этого нам не простит история? – президент встал и поднялся на трибуну.
– История, наша история, не простит нам другого. Потомки наши не простят нам другого. Они не простят нам потери страны их предков, отказа от дальнейшей борьбы и предательства их будущих интересов.
– Раньше надо было думать! – послышалось из зала, – когда вскармливали всех этих свиней, которые сейчас с таким усердием продают родину. Почему вы позволили им это? Где раньше были ваши принципы?
Президент обратил внимание на молодого человека, обращавшегося к нему с последнего ряда. Это был активист одной из общественных организаций, с членами которой Первенцев встречался на одном из прошлогодних форумов. К нему уже подходили охранники.
– Оставьте его! – сказал президент, – пусть выскажет своё мнение.
– Да что ещё говорить?! Всё и так ясно. При вас поднялись и напились кровью все эти упыри, потому что вы исповедовали так называемое невмешательство в свободную экономику и бизнес. При вас они упрочили свою власть, вам они обязаны своими связями с преступниками, договаривающимися сейчас с агентами противника у вас за спиной! Вы не трогали их, сохраняя баланс сил в политической системе! Не препятствуя им и их политике, вы дали им поднять голову!
– Выведите его, наконец, из зала, – закричал один из заседателей.
– Пусть говорит, – оборвал его президент.
– Что же вы раньше не давали нам говорить, а сейчас нашими устами пытаетесь убедить других в своей правоте?! Да пусть так! Хотя бы есть шанс, что нас услышат и что-то ещё можно будет изменить. Как хорошо, что мы вам понадобились, господин президент, – бросил он, демонстративно кланяясь, – всегда готовы служить вам!
– Не сваливайтесь в клоунаду, вы так хорошо начали. Вам есть ещё, что сказать? – Президент нахмурился.
– Есть! Я считаю, что в этой ситуации мы имеем право защищать себя всеми доступными методами. Впускать врага на свою территорию мы не имеем права: тот же конец, только более мучительный. Противостоять этой силе нечем. Население ослаблено, другая его часть оболванена, третьи погрязли в мирской суете. Дать открытый отпор агрессору будет сложно, внутри власти полный раскол, троянские кони расставлены повсюду. Никакого сопротивления просто-напросто не случится. Подумайте об этом.
– И что вы предлагаете?
– Я?
– Да, вы. Вы же говорите от имени народа, от имени его патриотических сил.
– Выход один… – он замолчал.
– Какой?
– Стратегическое оружие…
– Да он с ума сошел, – зашумели в зале.
«Вон его»… «Это полоумный идиот»… «Арестовать его надо»… «Бред»… «Фанатик»… «Да он верно говорит, другого выхода нет»… «У вас нет, у нас есть»… – в разнобой голосил зал.
– Тихо! – неожиданно громко крикнул президент. – Успеете ещё пошуметь. Дайте узнать, что говорят люди.
– Да какие это люди, беспредельщики…
– Помолчите, я сказал! Ответьте тогда, раз вы готовы пойти на такой шаг, применение подобного оружия позволит нам предотвратить катастрофу полного поражения и потерю суверенитета?
– Безусловно. Ваши мнимые соратники договорились с врагом не применять стратегическое оружие, ни при каких обстоятельствах, что дало агрессорам главный козырь в войне, которую, заметьте, начали не мы. Нас в неё втянули, если об этом не забыли сидящие здесь в зале. В случае решительного удара по территории противника положение дел ключевым образом изменится, колесо войны повернется в другую сторону.
– Но тогда и нам не избежать аналогичного ответного удара.
– Да, но отступать уже некуда.
– То есть, втянемся, а там посмотрим? Бонапартизм чистой воды. Вы готовы стать новым Бонапартом?
– В отсутствии Александра Первого, я готов стать Наполеоном, а лучше его маршалом. Императорские лавры меня не прельщают.
– Ну, я так и знал, ответственность брать на себя никто не хочет. И акт о капитуляции, и приказ о применении оружия стратегического назначения должен подписывать я. А вы, значит, готовы давать мне нужные советы?! Что ж, тоже важное дело. Не уходите, я позову вас после заседания, которое уже скоро закончится.
– Что? – возмущённо протянул председатель.
– Итак, господа члены, – игнорируя возмущение оппонента, продолжал президент, – судя по заявлениям председателя Совета, дальше выяснять наши позиции нет смысла, осталось только определиться с голосами, кто за капитуляцию, кто против. Третьего не дано. Голосование открытое. Прошу секретаря начать.
– Вы совершаете ошибку, – заявил председатель, подвигаясь к нему. – Вам не удастся склонить чашу весов в другую сторону. Партия за нами.
Президент ухмыльнулся, его серьёзное лицо приняло шутливое выражение. И опять это была маска, маска актера, хорошо игравшего свою роль, игравшего с полной самоотдачей.
– Вы думаете? Ну, вы же слышали, что сказал мой новый помощник. Выход из положения есть.
– Это абсурд! – раздражённо бросил председатель, – вам не удастся повернуть ход истории назад, всё уже свершилось.
– Еще не всё.
– Вы же не враг этому свету, разве вы не понимаете, что лучше поражение и закат одной страны, чем взаимное истребление.
– Вы считаете, господин председатель, что при нашей капитуляции наш народ выживет как народ? И наше поражение не станет для него и его духовной сути полным истреблением и гибелью?
– Это уже не столь важно; в будущем складывающееся положение дел ещё можно будет как-то изменить, облегчить участь людей, а последствия применения стратегического оружия непоправимы. Подумайте о своих детях и десятках миллионах других детей, капитуляция сохранит им жизни, партизанская война или война по второму плану грозит им всем истреблением.
– Врага можно испугать большой пушкой, но умилостивить его невозможно. Вы считаете, лучше жизнь в рабстве, лучше растворение в общей массе субъектов, порожденных ядовитой системой нового мирового порядка? Превращение тех же детей в послушное орудие общества лжи и потребительства? Извращение традиционных нам семейных ценностей? Всё это менее страшно, чем…?
– Я считаю, что новый мировой порядок со всеми его недостатками неизбежен и предрешен.
– Хорошо, я считаю отказ от подписания акта о капитуляции делом неизбежным и предрешенным.
– Как? Вы же не сошли с ума, чтобы продолжать эту бессмысленную бойню?
– Безумством будет отказ от продолжения сопротивления.
– Но у вас нет сторонников, господин президент…
Нервничая, председатель жестом подозвал своего помощника; тот выслушав указания шефа, вышел из зала. Через несколько минут он вернулся в сопровождении офицера.
– Господин президент, – обратился к нему прибывший военный.
– Верховный Главнокомандующий, – прервал его президент.
– Да, простите, – спохватился офицер, краснея, – господин Верховный Главнокомандующий, разрешите доложить…
– Разрешаю. Докладывайте.
– Командующий войсками, маршал Зэтов передает вам письмо и просит вашего согласия о поступлении остатков войск в распоряжение временного военного командования коалиционных сил.
Президент вскрыл письмо и стал читать:
«Генералы частей, отклонившие ультиматум о прекращении огня и сдаче оружия арестованы, отказавшиеся подчиниться военной полиции ликвидированы при задержании!
Маршал З.»
Председатель, не скрывая торжества, следил за реакцией президента.
– Ну что ж, план первый отпадает, вступает в силу план за номером вторым. А сейчас дождёмся конца голосования.
– Дождёмся, нам некуда спешить, – парировал председатель Совета обороны, – с вашего позволения, я позвоню нашим партнерам, проинформирую их о наших текущих планах. Думаю, им не очень понравится ваше упорство.
– Звоните куда хотите, хоть чёрту, хоть его бабушке.
– Если надо и туда дозвонимся, не сомневайтесь в наших возможностях и связях.
– В ваших связях я никогда не сомневался, – лицо президента приняло суровое выражение, – жаль, что я ещё раньше не оборвал их, может быть, предателей среди нас было бы намного меньше.
– Вы сами себе выбирали попутчиков.
– Я выбирал, я и убирать буду.
– Поздно, поезд ушел. Посмотрите на результаты голосования – сто один против двенадцати.
– Поздравляю вас с этим событием! – он похлопал председателя по плечу, выходя из-за стола, – таким образом, вагон полон, этап готов.
Оглядев ещё раз всех собравшихся, президент вышел из зала. Сразу после его ухода зал заполнили отряды сотрудников президентской безопасности. Ими было задержано сто пять членов Совета обороны, в том числе его председатель. Всем арестованным позже были предъявлены обвинения в измене Родине…
Сразу после отъезда семьи президента, в его квартиру ворвалась группа вооруженных людей в камуфляже. Консьержу они представились агентами Совета обороны. Они искали жену и детей президента, рыскали в их вещах в поисках каких-то документов. Тем временем Зара с детьми находилась в подземном бункере Министерства связи, в специально оборудованных для президентской семьи апартаментах. Их опекал помощник министра, пожилой чиновник с сонным выражением лица. Несмотря на свой вид, он был очень заботлив и внимателен по отношению к детям и супруге первого лица.
– Скажите, – обратилась к нему Зара шёпотом, чтобы дети не слышали её слов, – долго мы будем здесь находиться? И… нас будут бомбить?
– Не знаю, уважаемая госпожа, что будет, но президент разогнал Совет, его членов заключил под стражу, а сам выехал на переговоры. Куда и с кем, не скажу, точно сам не знаю. Судьба президента тяжёлая. Крепитесь…
Президент ехал в машине, бронированном армейском автомобиле марки «Джип». Рядом с ним на заднем сидении сидел его новоиспеченный помощник. Он прозвал нового сотрудника своей администрации Маршалом. «Маршал» должен был сыграть важную роль в дальнейшем, так, по крайней мере, рассчитывал президент и его тайная канцелярия. Все было готово. Сегодня вечером во время переговоров со спецпосланником коалиции другой маршал – предатель – будет убит. С ним вместе на тот свет уйдут еще с десятка два генералов и других армейских чинов, повинных в поражении и в сдаче оборонительных позиций. Остальные пойдут под трибунал. Обо всем этом узнают представители коалиции, но уже после переговоров.
Представители коалиции победителей прибыли в штаб в полном составе. Президент, его помощник, сотрудники канцелярии, командир президентского военного корабля, сторожившего гавань, где проходила встреча, полковник, командир десантно-штурмового полка, продолжавшего боевые действия на подступах к границам и министр связи, давний, преданный друг президента, – встречали делегацию в кабинете арестованного начальника штаба.
Спецпосланник вёл себя надменно, с апломбом победителя. Он требовал капитуляции и вслед за этим отставки президента и правительства. Ещё он грубо возмущался арестами оппозиции и членов СовОба. Он заявил, что в случае продолжения репрессий командование примет решение о бомбардировках правительственных объектов, сосредоточенных главным образом в столице.
Выслушав посланника, президент произнёс тихим, вкрадчивым голосом:
– Вы, конечно, имеете полное право диктовать нам условия, ведь война вами фактически выиграна. Но вы забываете самое главное, мы ещё не сказали последнего слова в ней.
– На что вы намекаете? – надувая щёки, удивлённо протянул посланник.
– На последний удар отчаяния, удар самовыживания, удар ярости. Вам понятно, сэр? Или вы до сих пор не поняли, что, напав на нас, вы сами вырыли себе трёхкилометровую яму? Вы загнали нас в угол, и мы вынуждены будем защищаться до конца и даже, если во всём правительстве останется только один человек, он, этот последний человек будет наделён такими полномочиями, которые позволят ему вести с вами затяжную войну до полного вашего уничтожения!
Когда слова президента перевели, коалиционный посланник чуть было не упал со стула. Багровея от злобы, охватившей его, он прошипел, тяжело дыша:
– Вы сошли с ума! Вы угрожаете нам атомной войной?
– Вы сами озвучили её аспект, – холодно бросил президент, стараясь делать вид, что равнодушен к эмоциям столь важной в лагере пораженцев персоны.
– Да вы знаете, чем это вам грозит?
– Тем же, чем и вам. Долгой лютой зимой. Мы в одной лодке, сэр, живя на одной планете, мы зависим друг от друга. Поэтому нас всех ожидает одно и то же, один исход. Вы понимаете, о чём я? Или ваши мозги вконец окретинились и заплыли жиром ваших многочисленных побед?
– Я всё понимаю, господин президент. Но вы не представляете, с чем вы играете.
– Я как раз хорошо представляю, о чём говорю, – он указал капитану судна на чемодан, пристегнутый наручником к его правой кисти. Тот кивнул, достал ключ из потайного кармана и вскрыл крышку чемоданчика. В разрезе показалась красная кнопка пульта управления ракетными боеголовками.
– Видите, сэр, всё это работает и действует тотчас по моему распоряжению. Если по какой-то причине я не могу произвести команду, это сделает другое уполномоченное лицо и так до последнего человека в государстве, призванного защищать его от уничтожения. Цепочку не оборвать. Никак.
Лицо посланника окаменело. Еле выдавив из себя, он протянул:
– Каковы при этом ваши условия?
– Вы должны отвести войска от наших границ, вывести ваши подразделения с наших южных территорий и подписать Договор о мире и окончании войны без последующих претензий с вашей стороны.
– Это невозможно, – спохватился посланник, выходя из оцепенения. – Это оружие вы не имеете права применять, ваши прежние руководители подписывали соглашение о неприменении стратегического вооружения и нынешние ваши политики подтвердили это решение документально.
– Без одобрения президента, верховного главнокомандующего все соглашения подобного рода не имеют силы, а прежним руководителям проблем нынешних не понять, поэтому и мы их решения не понимаем и не принимаем. Мы действуем согласно нашей конституции, а не временным договоренностям, по вине которых главным образом и идёт сегодня эта война.
– Мне нечего больше сказать, я должен доложить о происходящем своему командованию.
– Переведите ему дословно, – сказал президент, обращаясь к переводчикам, – время игр закончено, время ваших побед тоже; с этого момента для вас настаёт бремя тягот и тяжёлых испытаний, если, конечно, вы вовремя не одумаетесь и не откажетесь принимать наши угрозы всерьёз.
– Вы всё сказали, господин президент?
– Последнее слово ещё не сказано…
– Тогда скажу я. Я передам все, что вы произнесли. Я не знаю реакции нашего командования, реакции наших политиков, но я сделаю всё, чтобы к вашим словам прислушались и приняли ваше предложение.
– Условие! – воскликнул «Маршал», вмешиваясь в разговор. – У нас есть условие…
Президент бросил на него строгий взгляд и добавил, пытаясь исправить оплошность своего подопечного. Тон его звучал снисходительно:
– Благоразумие ни с чем не сравнить. А у вас его так много. Уверен, вы передадите все надлежащим способом и завоюете истинную славу, славу миротворца. Блаженны миротворцы…
Президент глубоко вздохнул и указал гостям на выход.
– Маршал, условие тогда условие, когда мы уже совершали ряд выгодных для нас действий, нанеся противнику зримый ущерб. Пока это только угроза, хотя и вполне реальная.
– Скажите, президент, – спросил «Маршал», коря себя за излишнюю торопливость, – вы же не блефуете?
– Чтобы вы поверили, что я не блефую, я должен был нажать на красную кнопку прямо на глазах у этого идиота?
– Нет, я просто хочу удостовериться…
– Удостовериться в чем? Способен ли я начать последнюю войну или нет?
– Вы и вправду верите, что с запуском ракеты начнется Армагеддон?
– Я ужасно этого не хочу, но всё может быть, мы не знаем, где и в чем скрыты грани истории.
На обратном пути президенту сообщили, что все заговорщики и предатели счастливейшим образом устранены. На их место поставлены люди преданные независимости и президенту. Чистки во власти продолжились, было сменено практически всё руководство, новым главой Совета обороны был назначен «Маршал». Но со стороны казалось, что все эти старания лишь пустые потуги; государство разваливалось по швам, экономика выживала, оппозиционные силы действовали активно, страна по-прежнему находилась в кольце коалиционных войск.
В кабинете президента зазвонил телефон.
– Да, слушаю.
– Господин президент, ваша супруга на проводе.
– Хорошо, соедините нас.
– Здравствуй!
– Да, Зара, здравствуй!
– Как дела?
– Идут…
– Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше. Появилась надежда.
– Это хорошо.
– Как вы… как дети?
– Мы затаились в ожидании.
– Всё будет в порядке.
– Надеюсь… Надеюсь, нам не принесут ампулы с цианистым калием напоследок?
– Что за бред, Зара?! Я поместил вас в бункере лишь для того, чтобы уберечь от бомбардировок. Мы не сотворили пока ничего такого, из-за чего чувствовали бы на себе вину, кроме того, что мы проиграли войну, но этот случай не относится к разряду нравственных преступлений. Хотя, как посмотреть…
– Пока? Ты что-то задумал?
– На то я и президент, чтобы думать, думать до победного конца. Всё. Ждите меня. Буду в течении нескольких суток.
Вовремя оборвал разговор, – подумал он, – иначе пришлось бы стать свидетелем очередной истерики. В последнее время у неё совсем сдали нервы, ну впрочем, как и у меня, как и у всех нас. Проклятая война. Сколько крови попила нам. У неё такое предназначение – пить кровь.
Повторно раздался звонок. Звонил телефон международной линии.
– Президент. Слушаю.
– Господин президент, на связи генеральный секретарь интервенционной коалиции.
– Алло.
– Господин президент, приветствую вас!
– И я вас приветствую, господин генеральный секретарь.
– Давайте сразу без условностей перейдем к обсуждению главной проблемы.
– Я готов.
– Скажите, пожалуйста, как вы намерены дальше манипулировать вашими угрозами?
– Зависит от вашего отношения к ним.
– Мы воспринимаем их со всей серьезностью.
– И правильно делаете.
– Вы решили таким образом одержать победу в войне?
– Мы решили вернуть всё на круги своя.
– Но вы же отдаёте себе отчет, что победителей в такой войне не будет.
– Лучше пат, чем мат.
– Поэтому вы поставили нам шах. Смело. Я бы сказал, безумно смело.
– Безумием было начинать эту войну, обстреливать наши корабли и бомбить позиции наших миротворцев.
– Ваши корабли и ваши миротворцы оказались в зоне наших экономических и военных интересов.
– Эту зону определили вы сами, без нашего на то участия.
– Наши правительства сами вправе определять подобные зоны, не советуясь ни с кем.
– Кто наделил вас этим правом?
Возникла пауза. Генсек что-то пробурчал в трубку. Переводчик попросил прощения. Связь стала портиться, послышались щелчки, шипение. Наконец, линия снова восстановилась.
– Итак, господин президент, вы требуете от нас признать свое поражение?
– Я предлагаю вам мир.
– Но мир вам предлагаем мы, взамен на прекращение войны.
– Вы предлагаете нам капитуляцию…
– Одно и то же.
– … И отказ от суверенитета.
– Такова участь проигравших.
– Господин генеральный секретарь, вы искушаете меня повторить мою угрозу. Неужели ваш посланец не донес до вас моих слов?
– Он всё передал нам. От начала до конца.
– В чём же тогда дело? Или вы пытаетесь переубедить меня?
– Я пытаюсь отрезвить вас, вернуть вас в реальность. Применение стратегического оружия не гарантирует вам уход от поражения. И в этой последней войне вы можете вполне оказаться в роли проигравших, более того, у вас нет шансов победить в ней, так как наши силы и здесь превосходят ваши. Причем по всем показателям. При любом раскладе мы возьмём правление Севером в наши руки.
Наступило молчание.
– Поэтому подумайте хорошо, господин… президент. Потеря суверенитета и внешнее управление не самая большая плата за поражение в войне. К тому же финансы ваших элит в наших руках, без этих средств ваше государство не протянет и больше года, тем более в условиях глобальной войны.
После этих слов переводчики замолчали, вынужденно пропуская мимо «послания» двух руководителей друг другу. Переговоры закончились ничем.
Президент был разочарован тем, что его угрозы не сумели убедить противника. Чувство неуверенности вновь охватило его. Но на помощь, как и прежде, пришел «Маршал».
– Чего вы боитесь, мой президент? У вас нет другого выхода. Выбор невелик, стать колонией или продолжать сражаться. Если мы откажемся от своего суверенитета, нас ждёт поглощение и полное вырождение нации.
– Передо мной встаёт вопрос, – сказал, наконец, президент, – какое из двух самоубийств самое самоубийственное…
В коридорах бункера горел свет. За дверями комнат раздавались приглушенные голоса. Президент шел по коридору в сопровождении двух сотрудников собственной безопасности. Остановившись у дверей в конце коридора, он достал ключи и открыл замок. Кивнув агентам, он скрылся за дверями. Пройдя прихожую, он вошёл в следующие двери, за которыми находились его личные апартаменты.
Зара сидела на диване и читала газету. На журнальном столике горел светильник. Детей не было видно. Он оглядел комнату.
– Дети спят в другой комнате, – опередила его Зара. – Ты надолго или пришёл попрощаться?
– Пришёл повидать вас. Жаль, дети спят.
– Обычно они спят в такое время.
– Да я знаю. Раньше не мог прийти, был занят.
Он снял шляпу и плащ и присел на диван рядом с женой.
От неё пахло его любимыми духами.
– Ты ждала меня?
– Как всегда, – ответила она, откладывая газету в сторону. – Как дела на фронте?
– Пока идет тактическая борьба. Мы сделали свой ход, следующий ход за ними.
– Много солдат погибло за последнее время? – она взглянула на него в упор.
– Мы понесли существенные потери в двух последних операциях. Потери исчисляются десятками тысяч солдат и большим количеством техники.
– Техника меня не интересует. Я думаю, сколько матерей сейчас оплакивает своих сыновей, сколько инфарктов фиксируют врачи… Я должна быть с ними.
– Ты должна быть со своими детьми, ты им нужнее.
– Ты пытаешься спрятать нас от реальности, запихнул нас в бомбоубежище и всё.
– Что я ещё должен был сделать в сложившейся ситуации?! Я не могу отправить своего сына на войну, а дочь в военный госпиталь, они еще не достигли совершеннолетия.
– Но меня ведь ты бы мог сделать полезной обществу?! До войны я вполне справлялась с этой ролью.
– Военное время ставит перед нами другие задачи.
Разговор с женой продолжался ещё около получаса, закончившись очередным конфликтом. Поцеловав детей, он оставил их спящими в своей спальне и покинул бункер.
Спал он в своём кабинете, закинув ноги на стол и запрокинув голову на подголовник кресла. Просыпаясь, время от времени, он выкуривал сигарету и просматривал сводки новостей по линии правительственной связи. Утром он вызвал к себе «Маршала», нового командующего войсками, начальника оперативного подразделения стратегических сил и средств и председателя Госбанка.
– Что докладывает разведка? – обратился он к Командующему.
– По данным нашей разведки, враг готовит упредительный удар по нашим стратегическим ракетным объектам. Информацию о их местонахождении сторона противника получила из рук информаторов внутри структур государственной власти. Каждый шаг практически любого высокопоставленного чиновника, находящегося у вас в подчинении, известен им. Да что чиновника, они контролирует и ваши передвижения! Наши системы неспособны блокировать работу их спутников, так как каждый раз ключи от систем безопасности оказываются вскрытыми. И за то время пока специалисты Минсвязи устанавливают новые коды, вся информация с наших компьютеров считывается вражеским киберспецназом.
– То, что мы у них под колпаком, это не секрет, а то, что среди нас столько троянов, сколько было невозможно себе представить, это удручает.
– Поколение шоурума, – вставил «Маршал». В его голове зрели новые планы.
– Говори, – обратился к нему президент. – Что будем делать?
– Я подготовил список лиц и организаций – всех троянов, работающих на разведку противника. Необходимо запускать в действие план контртрайдор. Для этого необходима ваша санкция.
– Второе: необходимо выпустить новые кризисные банкноты, подтвержденные золотовалютными запасами, а также запасами продовольствия и другими стратегическими ресурсами. Те средства в виде валюты, что находятся в зарубежных банках отозвать, в случае отказа, ликвидировать все иностранные облигации и ценные бумаги путём реализации их на азиатском финансовом рынке. Акции наших компаний, поставлявших топливоматериалы через десятки посредников фирмам противника, обесценить через национализацию всех бывших государственных предприятий. Схема немного примитивна, но эффективна. Думаю, уважаемый председатель государственного банка расскажет вам, как лучше в деталях разработать антикризисный план и реализовать предложенную схему действий.
Президент кивнул и обратился к банкиру:
– Даю вам день на это всё. Подготовите план и представите мне на утверждение.
– Слушаюсь, – промычал банкир. Пот выступил на его лице. Его толстые пальцы заметно дрожали, а взгляд выдавал сильное напряжение и страх. Он понимал, что любая война начинается на бумагах и из-за бумаг, как правило, ценных.
– Не бойтесь, председатель, худшее ещё впереди! – весело воскликнул «Маршал». – А лучшие времена мы уже упустили, продавая страну за эти самые ценные бумажки, на которые вы и весь мир так усердно молитесь.
Президент в очередной раз проходил лабиринт за лабиринтом, выстрагивая схему действий в уме. Советы «Маршала» помогали ему преодолевать новые и новые препятствия. Его идеи и импульсы к решительным действиям мотивировали президента продолжать вести сложнейшую игру, несмотря на катастрофическое положение, в котором он оказался.
В тот час он находился в президентской электронной библиотеке, перечитывал цитаты классиков неоплатонизма. Затем он переключился на труды Бекереля и Бете. Читая, он лихорадочно размышлял, что должен найти какую-то ключ-отгадку и почему-то непременно в книгах. Неожиданно он наткнулся на высказывания Бенджамина Франклина:
«Большая империя, как и большой пирог, начинает крошиться с краёв».
Не то, это мы уже прошли, – прошептал он про себя.
«Демократия – это договор о правилах между хорошо вооружёнными джентельменами.»
Похоже, об этом все уже позабыли. Неплохо, но тоже не то.
«Если между свободой и безопасностью народ выбирает безопасность, в конечном итоге он теряет и то и другое».
Ближе к теме, – сигнал поступил откуда-то из глубин мозгового центра.
Другой перевод той же мысли:
«Те, кто готовы пожертвовать насущной свободой в обмен на то, чтобы получить временную безопасность, — недостойны ни свободы, ни безопасности».
Да! То самое!
В этот момент в зал библиотеки вошли трое: «Маршал», Капитан и Командующий.
– Президент, – заявил Командующий, – прошу вас, пройдёмте скорее к пульту управления. На нас летит ракета противника!
– Враг выпустил стратегическую ракету, стремясь опередить нас, – продолжал громыхать железобетонным басом генерал. Он впился в экран радаров, размахивая огромными кулаками. – У нас не осталось другого выхода, как выпустить ракету-перехватчик. Дайте приказ, господин президент! Медлить нельзя!
– Приказа мало. Необходимо нажать сюда, – Капитан указал на раскрытый чемоданчик и красную кнопку посередине прибора, – отсюда сигнал поступит на командный пульт управления и ракета-перехватчик выдвинется навстречу вражескому объекту.
– Времени осталось совсем мало, господин президент. Жмите кнопку!
Ему показалось, что это говорит его помощник «Маршал», но времени обдумывать, кто именно это сказал, не было.
Он вспомнил взор Георгия Победоносца на иконе. Боль пронзила сердце. Он поднял указательный палец вверх, словно копьё и опустил его на красную кнопку. Тут же завыла сирена, стрелки на огромных мониторах взметнулись и помчались по кругу, отсчитывая доли секунд до старта. Взрыв произошёл вначале где-то в самой груди президента, там, где располагалось сердце. Затем военный дежурный, примчавшийся из бункера, сообщил, что цель – в виде ракеты противника – поражена, обломки ракет упали в воды океана.
Атака предотвращена! Президент облегчённо вздохнул. Оглядев своих соратников, он заметил, что они с нетерпением ждут от него следующего шага, косясь в направлении злополучной красной кнопки.
– Господин президент, судьба свободы нашего народа в ваших руках!
Теперь он точно был уверен, что эту фразу произнёс «Маршал». «Хотя, – думал он, – её мог бы произнести любой из трех».
Ему почему-то в этот момент вспомнились слова Франклина:
«Трое могут сохранить тайну, только если двое из них мертвы.»
– Куда полетит эта ракета, если я нажму на пуск? – неожиданно для самого себя спросил президент.
Ответил Командующий:
– Ракета дальнего радиуса направлена на военно-стратегический объект противника. Ракета несёт комплект боеголовок, разделяющихся при подходе к цели так, что их невозможно сбить одним перехватчиком разом, а выпустить по ним несколько ракет не реально. Так что процент попадания в цель равняется стам.
– Но это начало атомной войны… – Он вдруг представил себе гигантский ядерный гриб над миром, миллионы жертв, груды обожжённых скелетов людей и животных, уничтоженную природу, высохшие реки, замороженную землю, безжизненную атмосферу, потухшее солнце в чёрно-сером небе…
– Эта война уже началась, и начали её не мы, – звучал тот самый бас.
– Но ведь ракета не долетела до нашей территории…
– Разве стоит ждать второго выстрела? А ведь он может и пройти, не всякий раз удается так удачно поразить цель.
…
Обхватив голову руками, он по привычке принялся ходить взад-вперёд, повторяя: «Нет, нет! Я не боюсь!»
– Я должен связаться с президентом! С президентом коалиционных сил! – заявил он, цепляясь за последнюю надежду, как за соломинку на берегу.
– Нет! У нас нет времени на разговоры! – закричали Командующий и Капитан в один голос.
Он готов был уже выжать кнопку под яростным напором военных, но внутренний голос подсказывал ему продержаться ещё некоторое время и непременно настоять на разговоре с президентом.
– Жмите! Жмите! – кричали все вокруг него, и только один «Маршал» наблюдал за ним молча, в ожидании его дальнейших действий.
В глазах его плыла икона, в ушах слышались вопли пронзенного копьём дракона.
Но президент повторял:
– Телефон… приказываю принести мне телефон… свяжите меня с их президентом.
Наконец ему принесли телефон, принес тот же дежурный из бункера, проговорив по-английски:
– Президент Франклин на линии.
– Алло! Алло! – кричал он, – господин президент!
– Да господин президент! Это господин президент! Поздравляю вас! Поздравляю! Вы победили! Вы справились с задачей!
Вместо кричащих лиц вокруг себя он увидел взволнованных, улыбающихся людей в белых одеждах, они смотрели на него с восхищением и аплодировали ему. Туман рассеивался впереди. Он ощутил свои конечности, разжал пальцы на руках, покрутил указательным, взглянул на него, потом поднял голову и увидел перед собой большой экран, на котором высветилось: GAME OVER! YOU WIN!
По правую сторону от него стояли знакомые ему люди в белых медицинских халатах. По всему телу его проходили провода и датчики, мешавшие ему пошевелиться. Он попытался встать с кресла, не обращая внимания на препоны.
– Не спешите, господин президент! Не беспокойтесь! – сказала молодая ассистентка, добродушно улыбаясь, – мы сами позаботимся обо всём. Лежите, пока мы не отключим приборы.
– Поздравляю вас, господин президент, вы успешно прошли лайв-тест. В виртуальной реальности вы прожили реальный эпизод жизни, на котором была спроецирована конкретная ситуация. Нейро-психологический анализ показывает, что вы на девяносто пять процентов погрузились в действительность происходящего. Вшитые вам под кожу чипы позволили вам практически стопроцентно ощущать на физическом уровне тот сконструированный программистами мир, в котором вы пребывали в процессе контролируемого аппаратами летаргического погружения в киберсубстанционное пространство. В принципе, то, что вы ожидали, соглашаясь на эксперимент, вы получили. Но это на наш взгляд, взгляд учёных. Что скажете вы?
Президент слушал профессора и изучал результаты эксперимента; он видел какие-то схемы, цифры, формулы, текстовые выводы, трёхмерные графические рисунки, анимационно-сферический повтор-двойник прожитой им сцены. Взглянув на профессора, он сказал:
– Знаете, чего я сейчас хочу больше всего, господин профессор?
– Да, мой президент, скажите, пожалуйста.
– Уволить моих министров… – Он подмигнул профессору и взорвался громким жизнерадостным смехом. – Кстати, кто такой «Маршал»?
– О, – профессор хитро прищурился, – я знал, что этот персонаж вас заинтересует. «Маршал» один из главных разработчиков этой сложной программы, генератор идей, его способность очеловечивать компьютерные технологии незаменима в нашей работе.
– Очень хорошо. Пригласите его ко мне, буквально на днях мне потребуются его советы. И не только советы. А сейчас я отправляюсь к своей семье… в бункер…
Он осёкся и перевёл суровый взгляд на профессора. Старик в недоумении пожал плечами. Президент снова расхохотался и быстрым шагом вышел из лаборатории.
На дне Светлояра
(Отрывок из повести)
Первая часть повести, включая этот короткий отрывок, были написаны за полгода до начала военной операции Российских вооружённых сил в Сирийской республике. Не сказать, что это было предвидением событий, дело итак шло к тому, что Россия рано или поздно вмешается в ближневосточный конфликт, хотя для многих решение ВГ стало неожиданностью. Сам описанный эпизод, куда в более драматичной, в трагичной проекции стал явью буквально вчера, когда близ берегов Латакии потерпел крушение российский военный самолёт, в результате чего погибли пятнадцать человек (светлая память им!).К сожалению, вместо совместной борьбы с терроризмом, т.н. «партнёры» потворствуют этому явлению, из-за чего дело может дойти до крайней точки и тогда вместо удара по ботам и «бпла» целями могут стать совсем иные объекты атакующих сил…
Отец Виктора погиб на афганской войне, когда ему исполнилось всего шесть лет. До четырнадцати лет его воспитывала мать и дед Виктора по отцу Алексей Фёдорович Ровнов – ветеран Великой Отечественной войны. После смерти деда, мать Виктора Евгения Дмитриевна приняла решение отдать сына в кадеты в Нахимовское военно-морское училище.
После окончания училища Виктор был направлен в штаб Военно-Морского Флота в Москву. Прослужив некоторое время в аппарате штаба, он добился от командования перевода на Балтийский флот. Ходатайство его было удовлетворено, и следующие три с половиной года он командовал боевой частью артиллеристов в составе экипажа малого противолодочного корабля «Серьёзный». В дальнейшем, «Серьёзный» перебросили на Черноморский Флот, а его самого перевели на эсминец, вместо комиссованного со службы капитан-лейтенанта. За это время он успел поучаствовать в нескольких боевых походах. Эскадра кораблей, в которую входил эсминец «Бескомпромиссный», обеспечивала безопасность судоходства в Аденском заливе. Именно там Горский приобрёл первый практический военный опыт, участвуя в боевых действиях против морских пиратов, объединивших свои усилия с ближневосточными террористическими группировками. После этого он участвовал в операции по разведению конфликтующих сторон в Средиземном море, где его боевая часть успешно справилась с поставленной задачей. Ещё одним важным заданием было обеспечение стратегической и противодиверсионной безопасности Крымского полуострова и города Севастополь, за время которого наряды ПДСС под командованием Горского нейтрализовали несколько попыток противника совершить диверсии на объектах, прилегающих к территории Флота. Одним из последних боевых заданий капитан-лейтенанта Горского стал поход к берегам Кипра, где шло формирование военно-морской базы Евразийской Конфедерации. Выполнив задание, эсминец «Бескомпромиссный» получил приказ в срочном порядке выдвинуться к берегам Сирии. Объединившись с другими военными кораблями пяти флотов, «Бескомпромиссный» заступил на боевое дежурство. В задачу эсминца и трёх вспомогательных судов входила охрана акватории моря в районе города Банияс, расположенного в тридцати пяти километрах к северу от Тартуса, где в условиях повышенного риска шла реконструкция базы ВМФ России.
В этот день Виктор заступил на вахту дежурным по кораблю. Море было спокойным. Эсминец стоял на рейдовой бочке в нескольких километрах от берега. Жаркое средиземноморское солнце опаляло металлическую поверхность верхней палубы корабля. Раздетые до пояса матросы бросали за борт, связанные пеньковыми концами кандейки, наполняли их морской водой и поливали ею раскалённую палубу, которая шипя, словно сковородка со шкварками, в мгновение поглощала солёную влагу. В кандейки вместе с водой попадались светло-молочного цвета медузы, плескавшиеся неровными стайками вдоль ватерлинии, испаряясь на глазах на раскалённой поверхности корабельной палубы.
Виктор весь день мучился от головной боли. Покоя не давали и мысли о болезни матери. Он тревожно вглядывался вдаль, будто пытался разглядеть в ней берега родной бухты. Внезапно поступил сигнал тревоги. Боевое дежурство на верхней палубе корабля несло одно из подразделений ПДСС. Один из бойцов, стоявший на вахте, заметил, приближавшийся на расстоянии в пятьсот метров подводный бот. Навигационным оборудованием он снабжён не был, иначе бы гидроакустики засекли сигнал, который должен был исходить от него на этой дистанции. Или бот был изготовлен по системе «Stells», или то был обычный самодельный шпион-диверсант, которыми пользовались в последнее время террористы, подрывая военные корабли коалиции. Командир корабля дал команду спустить шлюпку и обезвредить опасный объект. Группа ПДСС выдвинулась навстречу. Вскоре с противоположного борта были обнаружены ещё два похожих объекта; долго не думая, командир приказал открыть огонь по ботам из шестиствольной пушки АК-630. Действиями комендоров БЧ-2, приблизившиеся на опасное расстояние боты, были уничтожены. За первым ботом шла охота отряда ПДСС во главе с капитан-лейтенантом Горским. Он не понимал, зачем «кэп» отдал приказ спустить шлюпку и выдвинуться навстречу неопознанному объекту, а по двум другим аналогичным целям, двигавшимся с севера, приказал открыть огонь. Но обсуждать приказ командира не стал и дал команду пулемётчику приготовиться. Не рискуя дальше сближаться с ботом, Виктор приказал старшине стрелять на поражение. Раздалась короткая очередь установленного на носу шлюпки крупнокалиберного пулемёта, за ней последовала ещё одна длинная очередь; ударная волна всколыхнула верхнюю часть бота, показавшуюся на поверхности, после чего объект ускорил движение по косой траектории.
– Стреляй! – закричал Горский. – На поражение!
Плотный огонь обрушился по мчавшемуся на большой скорости объекту. Подключились автоматчики, поливая градом пуль «бот-камикадзе».
– Гранатомёт! – заорал каплей. – Быстро!
Перехватив из рук матроса, заряженный заранее РГ-6, он прицелился и выпустил первую гранату в цель. Следом он произвёл ещё пять точных выстрелов, разворотивших носовую часть бота. Параллельно бил пулемёт, подавляя скорость движения объекта. Когда до шлюпки оставалось метров семьдесят, бот вспыхнул и загорелся, в этот момент произошёл мощный взрыв. Взрывная волна стрелой пронеслась в направлении эсминца, задела шлюпку и перевернула её вверх дном…
В этом происшествии погибло двое матросов, остальным посчастливилось выжить. Виктор и другие четверо его бойцов получили контузии различной степени тяжести. Спустя несколько дней раненных удалось перевести на плавучий медсанбат – специальное медицинское судно, прибывшее в район инцидента из бухты в Латакии, – а оттуда в военный госпиталь Севастополя. Героев наградили медалями «за Отвагу» и внесрочными отпусками – благодаря их действиям была предотвращена атака на эсминец и тем самым спасены жизни десятков человек. В результате трагического инцидента специальная комиссия флота приняла решение о комиссовании Горского по состоянию здоровья, однако в дело вмешалось командование Флота, и Виктора по его ходатайству перевели в Штаб Флота. При переводе Виктора Горского на штабную должность, ему было присвоено звание капитана третьего ранга. С тех пор началась новая веха в судьбе Виктора Горского. Дослужившись до каперанга, не желая да седых волос оставаться в штабных, он принял решение уволиться с военной службы.
…….
май 2015
Марат Шахманов