Конфликт муз

1
Конфликт муз
снимает груз
футуристических антиканонов.
WestCamp живёт по своим законам.

Лагерь Бродского
противоположен ли Синклиту Пушкина?
У плотского
нет так много общего с душами,
как полагал Ницше,
слагая мифы о Заратуштре.

Куда пойдут, на Запад или за ним в Синклит
те, кто делит страну на два лагеря?
Нет отчизны другой, кроме Неба –
у ангела.
У них есть Манхэттен,
Мортон-стрит,
Гринвич-виллидж, Город зрелищ и хлеба… –
«святые места» поэта.
А у тебя томик Пушкина
и бессонница под подушкой…

Переход от литературы пророчества,
от «Я» Русской Поэзии
к драматургии, к зодчеству
призрачных замков –
отразился на творчестве.
Но слово не в ямбах,
в хореях и в амфибрахиях…

Тоской музоборчества
душа распахана,
сердце ранено,
как клетка, покинутая птицей,
содрогаемая эхом её пения.

Завяз в страницах
экскаватор мыслей,
ревёт вдохновение,
горят и плавятся искры
в горнилах стихотворения.

Но кто говорит в нём? Бог?
Поэт-пророк?
Или просто несёт отсебятину
каждый из нас, приписывая третьему лицу
наши страхи, безумства…
Утратили
связь с Синклитом поэты-братья,
утратили…

2

Блокада
рыночных ценностей
для них, как сигнал из ада.
Корзинки старушек пусты.
Но их счета растут, бокалы пенятся.
Жёны их скупают пряности,
евро, фунты, доллары,
как белки тащат в рублёвские норы
запасы на случай отключения от глобального рынка.
«На, вот те рубль, пьяница…
ленка, светка, маринка,
гуляем, цены наши,
товары ваши…
Прощай, Раша!»

Качается маятник,
бьётся о стенки часов
памятник
застывшему времени.
Кукушка не вила гнёзд на стыках столетий,
но из жидкого семени
вырастают дети.
клювы мондиализма.

С кем ты, Отчизна?
С теми, кто несёт тебя в жертву мировому порядку,
кому кромсать тебя – сладко,
как шоколадный торт по кускам?
Или с теми, кто идёт за тобою в Храм,
молиться за убитых
на линии фронта,
на пересечении двух миров?

«Иов»
драл глотку и пил водку,
по всякому случаю,
за долю лучшую,
за приезд друга,
за жену-подругу,
за боль и измену,
за ветхие стены…
А дом его – храм.

Зачем вам – творцам
премии мира сего?
Для кого
создаются фильмы, если не для людей?
Но вы, как кукушата заглядываете в клювы чужим матерям,
чтобы вырвать оттуда кусок пожирней,
а затем плюёте туда,
откуда сами ели недавно.

Потерял берег сокровищ,
потерял…
Стада
левиафанов-чудовищ
плывут в никуда…
в Бесславно…

А ты продолжаешь путь,
которому нет конца,
и пальмового венца,
и красной дорожки
к воротам дворца.

 

26.01.15

 

 

 

Urbi et Orbi

 

 

 

 

 

 

1

Не люблю непрощания по-английски,
ускользнуть, уйти, оставив после себя надежду.
Мозг это лабиринт мысли.
Между –
проходит линия,
которая делит его на два полушария – левое и правое.

Инеем
разукрашены окна…
ветки корявые,
летом кудрявые
бьют по стеклу,
по ледяным волокнам.

2

Жизнь – это не театр, история – не пьеса,
мистерия или месса.
Жизнь – Любовь-Святость Духа,
Свет – Рождающий Слово. Сам Дух!

Мир, ты остался глух
к пению сиринов и алконостов
Российского Неба…
Не вкусил русского хлеба,
из рук дающих семя земле –
в Пензе, в Коломне, в Орле,
в глуши у Светлояр-озера,
откуда есть, пошло и явится
Имя Розы…
…

Новое Слово из недр Отчизны,
Из лона самой жизни…

3

Мир, ты ползешь, как гигантский Червь
внутрь материи, пожирая ее атомы,
как сладкую вату.
Каждый шельф
изъеден твоими отпрысками,
как бисквитный торт,
как сырный пирог.
Нефтяной поток,
рвущийся из вен Земли,
хлещущий из глубоких артерий
разливают по цистернам,
как ликер в бутыли,
и грузят на корабли,
идущие в далекий Порт.

Хаос создает паттерны
благодаря всепроникающей гармонии,
соединяющей разрозненные частицы в единое целое.
Гегемония,
оголтелая жажда власти
нацелилась огромной пастью
на куски разбросанных территорий.

Мимо плывут тории –
ворота в иной мир,
по одну сторону цветет сакура,
завлекает ароматом и сладостью.
По другую, пиарится дракула –
вампир…

Какофония звуков доносится с изнанок миров.
На душе гадостно.
Симфония слов оживает лишь в книгах.
Люди говорят на чужом языке –
на языке постмодернистского ига.

4

Устал от игр.

Мир неприкаянный мечется всуе…
Сердце твое сжалось в кулак,
кровью рисует
знак –
Стоп, враг!

Ядреный кедр!…
В ядерных недрах
ширится бунт,
атомные частицы сбиваются в секту войны,
боги страны
падают вниз.

Космополитическая слизь
растекается по углам.
Религия исключительности
исключительно в фантазиях сенатских дам.

Параллельно ширятся общины,
Царству Небесному предпочли гектар на земле,
рай во мгле…
Женщины обрастают мужчинами
и множатся, как грибы у дольменов…
Но перемены не в семени плода, не в укладе поместий, села,
а в почве плоти, где взросло семя зла.

Девичьи грёзы вырвали корни,
словно язык у колокола,
словно колокол у вежи.
Больше ты не живешь своим именем,
прирастаешь к чужому вымени,
млечный сок чей – вымысел,
блики Нью Эйджа…

5

Время теряет ход.
Спотыкаясь, иду вперед…
Дева читает молитву…
Старуха плачет… Звон…

Битва… Предстоит битва…
Идем по лезвию бритвы…
Потом придет Государь…
Новый закон
принесет на алтарь.

Встанут сыны
Великой страны
… прольется вино из жил виноградных лоз.
Реки слез…
Венцы из роз…
Море в огне…
Храмы на дне…
Цепи зла…

Крылья большого орла
будут даны Жене…

Горе стране,
впавшей в соблазн,
употребившей истину в своих целях,
поправшей веру…

Лики химеры…
Обрывки фраз…
Стоны разрушенной цитадели…

 

5.11.14.

 

 

 

Хохот города

 

 

 

 

 

Читаю урывками
не романы, не повести,
какие-то отрывки
исповеди
чужой совести.
Скупые новости
с бескрайней паперти,

на стенах граффити,
паркур над пропастью.

 

«Время в перекрестии мыслей»

 

 

 

 

 

 

 

1

Не мечу бисер…
люди не свиньи.
Свиньи не люди…
выстрелы
в затылок истории –
дань иуде.

Ускорены
мгновения настоящего времени
до невозможного.
Плотность секунд сжата бременем
будущих перемен.
На излучинах вен
бьется под кожею
Век измен.

Что есть справедливость без милосердия?
То же, что дом без людей
и счастье без дома.

Первый блин твой опять комом
на пути к бессмертию.

У Адама была лишь одна
жена,
И дана она ему была на земле,
в мире Тверди.
Ева не соблазняла Адама.
Инерция падения первой,
в чьем имени огнем выжжена лилия,
подстегнула гада
ломать замыслы Высшего ряда.

Милая,
милая Ева,
Кастилия
мне показалось родной,
но похожей на выжженный рай, где мы расстались с мечтой.

2

У любви есть только любовь.
Нет ни злата, ни славы, ни денег.
Не проси у Бога богов.
Молчание не принимает слов.
Только Слово…

3

Мрачные тени
проскользнули вдаль по мосту…
Снова вскрикнула где-то кукушка,
подивившись немому кресту,
вздрогнувшему на мушке.

Какая муза вас укусила?
Творцы анти-плана
и мертвых линий
сами рвутся в берлогу России
под горячую руку медведя.
Но на любого пана
найдется свой Минин.
Из большого пожара
выйдет Пожарский.

Глашатаи лжи уже воют
над неостывшими могилами –
во всем виноваты изгои
и ручные игилы.

Грязь стекает к подножьям вершин
финансовых пирамид,
вырастает под шкурой души
антисемит.

Сколько раз мир нарушил заповедь: «не убий»?
Колокол Холокоста треснул от скорби по убиенным во всем мире,
в Белграде , в Луганске, в Каире…

Бредя,
идут на убой
жертвы европеизма.
Какая отчизна
у рабов космополитизма?!
Инфернальная поросль,
рожденная в адском котле,
шествует по земле,
проникая в отрасли
и в поры системы.

Отвергли халдеи закон Моисея.
Вырвалось зло из пространства объятого тьмой.
Встала Россия
одинокой стеной.

Снова Америку
мучит истерика.
Вождь бледнолицых
с лицом тьмы
пугает рассвет Империи Духа.
Разруха,
пляска амбиций
охватила умы

А мы …
таскаем за ноги больных до палаты,
шмонаем авоськи старушек у касс,
из скудной зарплаты
платим дань по процентам,
и разум нам не указ.

январь-март 2015

Марат Шахманов
(Цикл «Век смешенья»)