Многолетние попытки человека покорить иные планеты, построить там жизнь по своим законам, насадить цветущие сады на Марсе, воздвигнуть лунные обсерватории на спутнике Земли и прочие прожекты утомленного земным бытием человечества – аналогичны попыткам слепого проложить путь другим слепым, следующим в полной темноте за ним.
Доведя современные цивилизации до края, за которым виднеется бездна саморазрушения, апогей духовного краха, технократическое общество выдвигает из своих рядов, так называемых, астро-пассионариев, которые с фанатичным упорством продвигают идею завоевания инопланетных миров, идею покорения Марса и претворения его земель в цветущий сад. Сообщества, шаг за шагом разрушающие собственные культуры и страны, со знанием дела пытаются выступать в роли зачинателей новомарсианской или новоселенитской цивилизаций, даже не желая думать о том, что сами повторяют разрушительный путь селенитов и марсиан, чьи физические миры однажды претерпели глобальную катастрофу, камня на камне не оставив от своих прежде великих цивилизаций.
Марсианская лихорадка в иносказательном смысле связана со стремлением той же американской космической индустрии и стоящих за ней военно-политических кругов, опирающихся на оккультно-экстрасенсорный пласт, – овладеть силой энергии Марса, употребить ее в воинственных целях, ибо Марс в мифологии древних народов, как известно, является божеством войны. Научные изыскания также занимают немаловажное место в процессе изучения Красной планеты. Другие цели в деле освоения Марса лежат на поверхности, в том числе стремление «звездных рейнджеров» колонизировать всё новые миры, обосновывая это необходимостью искать новое пространство для жизни в связи с перенаселением планеты и постепенным истощением ресурсов на ней. Но все эти рассуждения в большей степени фантастика; места на Земле и ресурсов хватит всем, если не транжирить их на милитаристские проекты и бесконечные военные кампании.
Недавно экс-президент США заявил, что Америка готовится «отправить людей на Марс к 2030-м годам, а конечная цель – однажды остаться там на продолжительное время».
К марсовым гонкам подключились и Россия с Европой, правда, запущенный совместными силами «марсолёт», сразу же потерпел неудачу.
Тем временем, мировая экономика приближается к коллапсу, не менее половины всего человечества испытывает тяжелейшие сложности с материальными и жизненными ресурсами, на Земле происходят непрерывные войны и конфликты,
а одержимые эксепционализмом «марсиане» вскармливают человечество космическими иллюзиями планетарного масштаба. Происходит тотальная подмена истинных устремлений человечества, связанных с освоением и облагораживанием собственной планеты, собственной жизни на Земле, а не где-то в далёких уголках Космоса. Огромные ресурсы тратятся на «полезные для науки» исследования, но совершенно бесполезные для духовного развития человека прожекты, совершенно убыточные для экономики мероприятия. Космическая гонка, как и гонка вооружений, призвана показать мощь той или иной державы, а никак не воскресить жизнь на Марсе и Луне, что, несмотря на заявления учёных, в принципе невозможно. Ну, если, конечно, не случится чуда, и земляне, преодолев все физические законы, запасшись мегатоннами законсервированного кислорода, позволяющего дышать, хотя бы на четверть от потребностей лёгких в свежем воздухе, не научатся размножаться в условиях зашкаливающей радиации.
Но если американская экономика пока ещё выдерживает неисчислимые траты (долларовый принт работает), то экономика и финансовая система России, подверженная любому колебанию из-за рубежа, как и прежде советская, чья околокосмическая пропаганда была заряжена инфантильной идеей насаждения на Марсе яблочных садов, просто не предназначены на данном этапе обеспечивать задачи дальше сферы деятельности МКС. В случае возникновения сомнений на этот счёт: следует пройтись по отечественным магазинам и рынкам, взглянуть на цены, можно даже составить ценовой рейтинг, определив, чьи цены круче, посмотреть на зарплаты обычных служащих, уровень пенсий, социальных выплат, обратить внимание на состояние многих провинциальных больниц, для контраста – сравнить социально-экономические возможности рядовых граждан с уровнем жизни приближённых к власти слоёв. Возможно, тогда станет понятно, что, не выполнив главных целей на Земле, а они состоят в духовно-материальном развитии личности и общества в целом, нет смысла и тем и другим вкладывать непомерные ресурсы человечества в безлюдные, безжизненные в физическом слое космические материи. Абсурдно рваться осваивать далёкие края, обосновывая свои амбиции миссионерскими устремлениями, когда наша собственная Мать-Земля нуждается в нашей заботе, в нашем труде, заключающемся в просветлении её природных биосфер, в охране её живых стихиалей, в заботе о человеке и о животном царстве.
Народ — не судья
В. Познер: «народ совсем плохой судья, когда речь идет об искусстве».
Познер вспомнил, как «шельмовали» композиторов Прокофьева и Шостаковича, поэтов Пастернака и Ахматову «при весьма горячей поддержке народа».
Прежде всего, непонятно, причём здесь эти знаменитые имена и те, кто сегодня противопоставляет себя «народу» от имени «искусства».
Во-первых: произведения Прокофьева, Шостаковича, Пастернака, Ахматовой порой не вписывались в рамки большевистской идеологии. Но идеология большевиков не является исконно русской идеологией, русским (в смысле, русским-православным) учением. Марксизм, замешанный на воинствующем атеизме, являющийся другим остриём «дьявольской вилки», противопоставляемым капитализму, был навязан России извне, посредством участников процесса уничтожения православной, самодержавной России, одержимых идеями мировой революции. Активисты, «шельмовавшие» перечисленных поэтов и композиторов не есть многомиллионный русский народ. Во-вторых: народу больше было нечем заняться, лишь бы только «шельмовать» людей искусства?! Как формировалось общественное мнение в те времена далеко не секрет, и нет смысла, когда оно выгодно, отрицать, что политтехнологии и манипуляции тех лет легко создавали «общенародный» фон под ту или иную кампанию властей. И всё-таки, это не значит, что творчество этих выдающихся в своей области людей должно быть непременно близко народу, хотя опять-таки непонятно, какое отношение именно они имеют к обсуждаемым сегодня проблемам деградации отдельных форм, направлений и представителей «современного искусства».
Так или иначе, народ не «совсем плохой судья, когда речь идёт об искусстве». Народ, вообще, не судья; он или любит или нет, как любит он гениальных Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тютчева, Чехова или не любит кого-то из иных авторов, потому как творчество их не близко душе этого самого народа. Что поделать, сердцу не прикажешь. Оторванная в каком-то смысле от народных корней интеллигенция, вобранные ею в свою орбиту деятели искусства, вполне могут не вызывать в душе народа глубоких чувств, что, впрочем, совсем не является критерием и оценкой их творчества, их произведений, их таланта.
Да, народ не судья. Но народ и не обязан безропотно вкушать то, что нередко подаётся сегодня на блюде «современного искусства» в его родной стране. На это может последовать аргумент: пусть не ходит в театры, не читает то, что ему не нравится, не смотрит фильмы, вызывающие в нём отвращение. Логично ли это? Многие люди выражают мнение, что т.н. либеральная творческая (или креативная, как угодно) интеллигенция сегодня не отображает чаяний народа, плоды её творчества не соответствуют его духовным устремлениям, традициям классического искусства, однако она продолжает пользоваться поддержкой государства и народа, на чьи средства (трудовые средства) существуют учреждения – плавильни этого так называемого «современного искусства», относящиеся к Минкультуры.
Говорить о цензуре в этом смысле, вообще не имеет смысла. Современная система формирует ценностную шкалу за счёт финансовых мер, определяя политику в этой сфере определёнными инструментами Госзаказа. Госзаказ – это некий ревнитель, цензор, критик, определяющий курс творческого развития в обществе. Только вот развитие это не то, чтобы замедленное, оно по сути искажённое, так как движется фактически в механическом режиме. Нет живого этического начала, импульса, призывающего к творчеству, подлинному творчеству, неразрывно связанного с духовной сутью этого явления и процесса. Нет и искреннего отклика в творческих личностях. Но что мы хотим, чтобы клиент-госзаказ обладал творческим импульсом, а ремесленники от культуры рождали высокохудожественные произведения, шедевры?! На самом деле, это невозможно, так как изначально, сложившаяся система, это замкнутый круг и выйти из него ни государство, ни «подведомственные» деятели искусства не в состоянии. И бунтарские позы тут ничего не изменят. То же самое обстоит и с «вневедомственными», т.н. независимыми деятелями, для которых и народ, и государство, и классическое искусство – главные противники их высокоразвитого креативного сообщества.
В любом случае, какого бы мнения не придерживались «критики народа», – народ не судит, судит Бог (Время), в том числе и «плохое», и «хорошее» искусство.
Говоря о демократии и искусстве, невозможно не учитывать феномен древнегреческой культуры, которая расцвела, в первую очередь, благодаря, цитата: «идеалам бескорыстного духовного производства, который исповедовался людьми, создающими высокоразвитую греческую культуру».
За цитаделью эго
(эссе)
Человек новой эпохи, – обозначим её, как «Багряная или красная эпоха» или век развития научно-технического прогресса и всепоглощающей урбанизации, – всецело соответствует ей. В потоке времени он не ищет своего духовного начала, не задумывается о будущем, если не считать обыденную суету в поисках хлеба насущного на завтрашний день. Ему живётся сегодня и живётся хорошо; он пользуется всеми благами цивилизации, подчиняя свою жизнь своему эго, которое, обычно, не ограничивается никакими сдерживающими рамками. Чем больше хочет эго, тем самозабвеней служит ему человек, становясь рабом своих желаний. А желания эти вытекают из приоритетов, которые ставит впереди всего конкретный индивидуум, наш человек Багряной эпохи. Если он, его мозг обременён навязчивой идеей о власти, о богатстве, о силе, то он будет служить этим трём без конца, пока смерть не разлучит его с его физическим телом.
Человек этой эпохи не один, он живёт во многих из нас и постоянно требует от нас достижений в вышеперечисленных направлениях. Если ему, его эго не хватает денег, он зацикливается на мысли о деньгах. Если он обделён властью, он начинает бороться за неё. Если ему кажется, что ему не хватает сил для достижения этого всего, он заставляет себя изыскивать средства для борьбы за собственные интересы.
И это замкнутый круг, потому что так, вследствие цепной реакции, действуют многие другие участники процесса, соревнуясь между собой в силе своих желаний и способности их исполнять, ублажая своего хозяина – свой эгоцентризм.
Эго можно сравнить с семенем, которое посадил змей в райском саду, и, из которого выросло запретное древо, чьи плоды есть желания, связанные с миром воплощённых в плотную физическую материю форм. И вкусив эти плоды, человек навсегда связывает себя с этим миром. А если миром правит Красная эпоха, эпоха кровавых войн, революций и экстремальных научно-технологических прорывов, он подпадает под её власть, становясь абсолютным потребителем «земных благ», даров цивилизации, построенной в условиях борьбы за существование, в результате конфликта человека и Природы, в процессе масштабных и локальных войн за ту или иную территорию.
Создавая мир по законам смутного времени, мнимые хозяева жизни надеются прожить в нём бесконечно, не думая о том, что конец на этой грешной земле есть у всего. Они строят цитадель миропорядка, подавляющего естество и волю духа, свободного от суетных амбиций и алчности эго, и верят, что ветер Новой Эпохи не осилит её могучих стен. Но ветер перемен, как дух проникает сквозь самую плотную материю и рождает в сердцах людей стремление к новой жизни, пробуждает в сознании волю – быть Человеком закона справедливости и милосердия, а не беспредельного беззакония или фарисейского двуличия, – Человеком, который утвердит принцип справедливой меры во всех делах без исключения. Но для этого ему нужен лишь один, но самый важный аккорд, который дополнит мелодию ветра в его нестихаемом порыве: ему нужно обрести гармонию и самодостаточность внутри себя, что исходит из духовных глубин Вселенной, – тогда созвучие эпохи и его внутреннего мира, его высшее «Я» услышит весь остальной мир, и даже те, кто за стенами разрушающейся цитадели…
1.04.2011.
Два горя
Я уже публиковал это эссе, когда трагедия захлестнула Париж. Сейчас, пройдя свой гибельный круг, она вновь дошла до России (до Санкт-Петербурга), оживив и обострив те же чувства.
Есть два горя – своё и чужое. Своё ранит, бьёт по всему телу со всеми его нервными переплетениями, связывающими душу и плоть воедино. Своё горе неистово жжёт сердце, опустошает до дна источник радости жизни, калечит сознание. А порой и лечит, правда уже на бессознательном уровне. Своё горе священно, на пике его восприятия почти что сакрально. Оно неприкасаемо для посторонних насмешек, оно нетерпимо по отношению к чужому равнодушию, оно всюду требует сочувствия и сострадания. Оно – СВОЁ.
Чужое горе – малопонятно. Чужое горе чаще всего всегда виновато само. Чужое горе, как сирота из приюта, которую иногда, когда она далеко и не требует заботы, можно и пожалеть. Чужое горе не сравнится со своим, на то оно и чужое.
Бремя мести!
Те, кто желал тебе несчастья и даже прилагал к этому свои усилия, и теперь пожинают посеянное, по-твоему, бесспорно, заслуживают того же самого. И заветная щека уже не покрывает другую щеку, инстинкт мести обязательно требует ока и зуба взамен. Заповеданное право мести объединяет всех и «ветхозаветников», и атеистов, и неофитов всех мастей.
Но цепочка взаимной ненависти должна когда-то оборваться. Не рек крови надо желать блуждающим, а разума и покаяния. Всем нам – разума и покаяния. Иначе истребление человеческого рода может произойти быстрее, чем Свет спасения коснётся большего числа душ из тех, кому суждено идти по Земле…
Очередь за страданием!
При всех попытках задавить на дне низшего «я» мысль о том, что время страдать пришло другому, тому, кто время от времени подталкивал тебя в спину во всеобщей очереди за страданием, – она всё ещё извивается, услаждая темную сторону сознания, заставляя рассудок повторять избитые истины, обосновывающие причины бедствий, постигших твоих конкурентов.
Тот, кто отстоял в этой кошмарной, чудовищной очереди, не без облегчения уступает место следом идущему, надеясь больше никогда не вернуться в её конец. Но время движется циклично и, если не разорвать ту самую цепочку, состоящую из звеньев взаимных обид и ненависти, оно обязательно приведёт поток к грязи к твоему дому.
Поэтому, не мешай сердцу творить мир, не подвергай сердце гниению, которое вызывает ненависть и злорадство.
Равнодушие…
Равнодушие – слабый защитник от боли и скорби. Яд равнодушия умертвляет душу, закупоривает её поры, по которым дух посылает в неё чувства сорадования и сострадания.
Можно долго упорствовать в нежелании сочувствовать чужим душевно-телесным мукам, но услышав в несчастной толпе тот самый детский крик, – восковые печати плавятся, и сердце сдаётся, но никогда не врагу, а вечному, как жизнь – чувству сопричастия… Сопричастия…
Поэтому не бывает чужого горя, нет, не бывает. Два совершенно разных человека, два антагониста по жизни, два врага могут оказаться в одной точке трагического события и погибнуть в одно мгновение, уносясь за пределы земного мира уже не как враги, а как две несчастные души, телесные дома которых были разрушены в одночасье. Ни равнодушие друг к другу, ни вражда уже больше не связывает и не разлучает их, и только акт общей гибели объединяет их неразрывными узами. Их смерть уравнивает горе и скорбь их родных, неважно, как далеко они не находились бы друг от друга.
Младенческий крик где-то в толпе среди них увеличивает эту трагедию до вселенских масштабов, – личное горе становится горем общим.
Мать спрашивает ангела, сидя у надгробья могилы своего погибшего сына о том, почему он не уберёг юношу от гибели. Ангел отвечает, что был в это время в другом месте, где должен был произойти смертельный взрыв и тем самым предотвратил гибель сотен людей, среди которых было большое число детей. Мать умолкает со слезами на глазах…
У ангелов нет детей. Они бессмертны. Самое страшное для них – утерять связь с Богом. Мы же больше боимся смерти, больше боимся потерять друг друга, чем потерять Бога в себе. В этом наше несовершенство и наша слабость перед искусителями душ. В то же время человеку дана наивысшая способность сопереживать: это божественное свойство в нас позволяет нам сочувствовать чужому горю, помогать тем, кого постигло оно, терпеливо переносить его.
Где граница горя, где заканчивается оно и есть ли у него конец? Утешение та черта, которая приглушает прошлое горе. Встреча с погибшим за пределами этого мира превращает горе в трагический опыт осознания ценности жизни. Уходит всё зло, остаётся и торжествует непобедимая сила любви, любви к жизни, любви ко всему сущему.
Но на земле порочный круг убийств продолжает свой ход против естественного течения жизни, перемалывая в своих жерновах тела и судьбы невинных людей. Что за сущности толкают других на убийства мирных людей, оставаясь за кулисами действа? Неважно, в какие рясы рядятся приказчики убийства, неважно какие маски – борцов за веру или поборников прав государства – они надевают на себя; все они продлевают процесс взаимного истребления. Именно они приближают часы Армагеддона, когда реки всех кровей человеческого рода сольются в один бескрайний поток и зальют землю. Вулкан ненависти изольётся кровавой лавой и уничтожит жизнь на земле…
Остановитесь, хотя бы на время, люди! Дайте вздохнуть душе человеческой, уставшей от повсеместного насилия! Очистите Землю от жертвоприношений силам зла!… Иначе нам не увидеть спасения, не быть среди приглашённых в сады милосердия Новой эры.
23.03.16.
М. Шахманов