Что ж ходим круг-да около
На своем поле – как подпольщики?
(А. Башлачёв)
Буйство жизненной стихии –
не порок, знать, и не грех.
Так устроен человек –
из поста в огонь утех
рвёмся мы, когда плохие
звёзды выпадут на снег,
и запахнет где-то водкой,
поведёт дымком из труб…
– На закуску что?
– Селёдка!
– А из книг что?
– Сологуб.
– Ну, ты, Сашка, душегуб!
– Что же песни под гитару
за бутылкою вина
в коммуналке у окна,
не считают больше даром?!
Рвутся девочки на сцену,
рвутся мальчики в пажи,
наслаждение подменой,
растворение во лжи.
Жизнь проплачивают фонды,
жизнь красивую в кредит,
Золотые «граффомоны»
«Грамофаны» от элит.
– Хватит ныть уже, Серёга!
Пей, да связки не прожги!
Выйдем ночью на дорогу,
а вокруг туман, ни зги…
Будем петь, да запивая
белых масел молоком,
нашу бедность пропивая,
вспоминая отчий дом!
– Снобизм возведен в добродетель.
Иконы глянцевых стен
срывает несносный ветер
изменчивых перемен.
Я многим протягивал руку,
не славы и злата прося,
а сердца духовные муки
на суд гордецов вынося.
Я бисер метал, невзирая
на дикие пляски свиней.
Презренный металл отвергая,
терял мимолётных друзей….
– Не парься, Серега, родимый,
ща выпьем, и горе уйдет!
– Ты помнишь Отечества имя?
Ты веришь в спасённый народ?
– Я верю, я помню, я знаю,
но вижу тоскливую пыль,
и веки во тьму погружаю,
и крепче сжимаю костыль.
Напрасно надорваны связки,
бессвязные крики души
в попсу превратили и в пляски,
снимая свои барыши.
Делили все горести рока,
несли один крест на плечах…
но нет больше прежнего рока
в усталых, холодных речах.
Сорвите негодные струны,
как с мачт корабля паруса,
как флаги с затопленной шхуны,
где стихли в трюмах голоса.
– Плевать! Не болит, не тревожит.
Под действием анестезий
давно бьётся сердце и множит
бесчисленный строй амнезий.
Нет памяти,– нет у свободы,–
несётся в забытую даль
степной кобылицей – породы,
которую всюду не жаль.
– А что же, а что же, Россия?
На выборы ты-то пойдешь?
Кто он долгожданный мессия?
Народный любимец и вождь?
– Я не участвую в выборах,
ровно, как и в перевыборах,
мой голос эхо моей воли,
за чужие роли
отвечать не мне.
Этой стране
нужен не вождь,
не президент
не царь и монарх,
а Патриарх –
Чести и Правды,
Силы и Слова,
вырвавший ложь,
алчность и злобу,
что породил враг,
словно сорняк!
Будет знак;
верхи выберут деньги
и спокойную жизнь.
Проявится гений.
Социализм
исполнится верой
и Светом любви. –
Новая эра –
не на крови,
не на муках и боли,
по Высшей Воле
настанет здесь…
Но ещё лет шесть
«русского» капитализма
и сгинет отчизна
в бесславной игре.
Война на дворе,
а тут всё банкиры
управляют миром,
взимая проценты
с двух континентов…
А ты говоришь – лира! …
…
– Не знаю, не помню, не верю,
куда не пойдешь всюду рок
и тени проклятого зверя…
А может, ударим рок?
Как раньше, ты помнишь, Серёга?
Когда уносилась мечта
к возвышенным, горним порогам,
когда раскрывали уста
не только, чтоб пить и ругаться,
но вольную жизнь воспевать,
и музам в любви признаваться,
и Блока больного читать…
А ныне, ядрёна мать! …
– Где ты, муза, моя муза,
Бестелесная моя?
Славны творческие узы,
Вдохновения струя
Льётся в сердце сладкой песней,
Тихим голосом её,
Жду лазоревые вести
И улыбку от неё…
– Эхо, эхо, только эхо…
Жар родного языка…
Отголоски её смеха…
Недопитая строка…
– Колокольчики к гортани
липнут мякишем ржаным.
Раньше слышал голос Анин,
ныне окрики жены.
– Эй, хорош там водку жрать-то!
Больше дела нет ваще?!
– А махнем-ка, брат, в Кронштадт мы!
Поедим матросских щей!
– Мне бы выбраться из дома
за надбавкою в Собес…
Ты же к берегу морскому
зазываешь меня, бес!
Не могу я видеть море,
неживые корабли,
их невидимое горе,
плен в узилищах земли.
Я моряк – нас бывших нету!
Выйти в море не могу,
вот и пью на берегу…
Рядом мёртвые поэты,
и собака – верный друг.
– Не тоскуй, себя не мучай,
в этом мире много сук,
жизнь не прожив, жизни учат…
Ну, рванем тогда на юг!
– В Севастополь?
– В Севастополь!
– Эх, лети, душа, стрелой!
Заглушая чаек вопль,
стань безудержной волной…
…
Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо…
(В. Высоцкий)
– Чем больше видишь этот мир,
Тем больше хочется в отшельники.
Бредут в невидимых ошейниках
И власть, и социум, и клир.
Отборной ересью философы
Умы нетрезвые влекут,
И в самочинные апострофы
Глубинный выметают труд.
– Опять ты, родненький, юродствуешь,
Казнишь и милуешь других,
К свободе призываешь их…
А про себя невольно злобствуешь,
И гонишь псом угрюмым стих!
– Играю черными за белых
На клетках шахматной доски,
Ходы записываю мелом
Несмелым росчерком руки.
А мне всё хочется величия,
Сверженья мёртвых королей
И знаков высшего отличия
Любой из сыгранных ролей.
– Кончай, Серёга, выйдем в поле!
Там васильки уж зацвели.
В аду не будет большей воли,
чем в самых худших снах земли!
– Пойдём, Серёга, выйдем в поле!
Забудем пьянки в «Метрополе»,
и вечеринки в кабаках,
и в подворотнях балаганы,
коньяк, гранённые стаканы,
и самопальные наганы,
и по «браслету» на руках!
– Вперёд, Серёга, выйдем в поле!
Забудем горестную долю,
ярмо земное скинем с плеч,
услышим солнечную речь!
И вынем меч!
И будем сечь!
И волю вольную беречь!
– Скорей, Серёга, выйдем в поле
сорняк безжалостно полоть!
И может, встретит нас Господь –
И душу исцелит, и плоть,
и отведёт все наши боли…
– Давай, Серёга, выйдем в поле! …
7-8.01.2018.
Марат Шахманов
*Патриа́рх (др.греч. Πατριάρχης; от πατήρ — отец; ἀρχή — господство, начало, власть) — старейшина рода, глава и основоположник чего-либо (зд. в этом смысле).
P.S.
Когда уходит сон, и находит состояние, из которого является идея, чувственная идея, смыслы; затем, обрастая плотью, жилами, кожей, кровеносными сосудами, рождаются образы, слова и само существо поэмы. Отдельные её части отличаются по размеру и ритму друг от друга, изламываясь в ходе течения.
Кому она посвящена? Может быть, Серёге. Какому Серёге? Егору показалось Есенину. Да, Есенину (хоть и давно не вспоминал его), самому Егору, Высоцкому, Башлачёву (с творчеством которого не был раньше знаком), мне, тебе, ему и…
Но не посвящена, а скорей, выражает что-то, что связано с этими живыми человеческими мирами… Мотивы её жили и живут внутри, опыт событий, реальность, стоящая за каждой строкой и эмоцией… Важно, что нет тупика. А его нет там, где дорога начинается (или продолжается) вверх… к Нему…
«АлгоRитм успеха»
Когда стихи уже не воздух
для обескровленной души,
не труд гражданский – и не отдых
в непротивленческой тиши.
Когда не слышен зов стихии,
в словах, приученных к борьбе,
и сомневаешься – стихи ли
то, что бесчинствует в тебе.
Когда утратила эпоха
последний отблеск серебра –
и блеск в глазах – уже неплохо,
уже какая-то игра.
В железной клетке прагматизма
как птица певчая – мечта
поёт о духе романтизма,
не ведая, что красота
давно сопутствует цинизму.
Что называлось – долг, служенье,
теперь оформилось в контракт,
и алгоритм успеха – факт,
итог удачного вложенья.
22.12.2020.
За Сростками…
В. Шукшину
Жил на улице Бочкова,
Выходил на Звездный бульвар,
Увенчанный видом на Останкинскую башню,
Осыпанный мириадами космических НИИ.
Пытался запомнить индекс почтовый,
Отправляя письма туда, куда Макар
Телят не гонял, на пашни
За Сростками на том берегу Катуни.
И…
было все хорошо, было все, как у людей.
Было много крепких, здоровых идей,
Женщины танцевали кадриль во дворе,
Уха варилась на жарком костре,
Земля пахла углями и травами…
Калина Красная проступила на белом саване…
Что, Егор, народ собран для чего-то!
Необузданные мчатся кони куда-то…
Так надо отплясывать эту самую! От он!
Давай, зажигай, пой, ребята!…
9.06-18.
Марат Шахманов