Вгрызаюсь зубами в сталь до кровавого месива
и мне весело
рвать металл на части,
на атомы
расщеплять,
в щепки…
Алхимия мысли синтезирует смыслы,
отрицая числа обратных отсчетов
со знаком минус.
Корчится синус мозговой оболочки
в полости позвоночника.
Город бдит внимательно рыбьим глазом,
отражаясь серым пятном в архитектуре.
Не закончилась лунная фаза
нелюбви,
некультуры…
Не любил здесь Петрарка Лауру…
Не спускался здесь в ад Дант,
Песнь слагая о Беатриче.
Заперт мир в быту обезличенном,
подогнанном под стандарт.
Ваш час, комендант!
Превращать золото в камни,
жемчуг в стекло. Запирайте ставни,
время пришло собирать…
Явь ли?
Или чувственная абстракция? –
этот вычерненный квадрат
пустого пространства
урбанистического убранства.
Всё в клетке;
небо клетке,
в клетке!
гладиаторы наших времен.
Детки,
коих миллион,
выпущены в свободное плавание
в рыбацкой сетке.
Бегите от своих учителей! Мучители
плоти ума и материи совести.
Читайте, –
твердят, –
повести
на кладбище постмодернизма,
где призраки – зрители…
Древние спят в саркофагах забвения,
тлению не подвержены кости разума.
Язвами покрываются властные органы,
истрепавшие время на оргии.
А люди всё точат и точат ножи фобий,
подхваченных в утробе
цивилизации.
Нации
теряют акции
на биржах космополитов.
Долгие дни нас ждут беспросветные,
если любовь беззаветная
не расколдует мир.
Параллельный эфир
клубится ядами,
чешуится гадами.
Стоило солнцу выйти, как тьма устаканилась
на дне суматошного дня.
Паника
бьётся в истерике,
некому танцевать
с нею «танго в америке».
29 окт. 2013
МАЯК
В.М.
Стоишь один, не покурить,
не выпить кофе натощак.
И полы серого плаща
Устали ветры теребить.
Садись, давай поговорим,
Я буду кофе, ты коньяк,
Звезды сгоревшей сладкий дым
Окутал маленький маяк…,
Что вдалеке еще горит,
То задыхаясь, то крича,
И плачет в оступи навзрыд,
Кляня улыбку палача…
2015
КРАСНЫЙ КВАДРАТ
Взгляните на цвет полотна, о люди!
О, критики точного искусства фотографии,
это не похоже на чёрный квадрат Малевича,
это красная бесконечность человечества!…
В этой глубине рождались империи,
гибли народы, зачинались события
это холст мира – матрица бытия,
река жизни, выплеснувшаяся из артерий.
Стремление – быть!
Взгляните глубже, напрягите взоры,
там наша история,
и фантасмагории.
Краски не просто красные,
кумачовые, червонные,
а горящие огнем человеческой стихии.
Жить!…
В красном всполохе жгут костры зарниц,
выявляет себя явь неявленная
в мир проявленный в отраженьях лиц,
пламенеющий в дымном зареве.
Вижу бунты и революции,
провидение в эволюции,
возрождение человечества,
переход от Красного к Белому…
5 ноя. 2013
«Урбанистический закат»
Урбанистический закат.
Клонилось солнце к горизонту.
Фабричных труб угрюмый ряд
Шагал походкой мастодонта.
Последний миг земного дня
Мигал мильоном ярких вспышек,
И в бликах красного огня
Мерцали сходненские крыши.
Из микрокосма в макрокосм
Тянулись дымные флюиды.
Хрипел измученный колосс
Индустриальной атлантиды.
3.08.17.
НЕМАЯ МУЗА
Стекленеет взор. Жажда
смотрит сквозь стекла холодных глаз,
блеск мимолетных страз
завлекает… Дважды
не произносят тайных фраз…
Клаустрофобия души непоправима,
в ней нет пространства для диалога.
Плоть без огня усыхает незримо,
как душа без Бога,
как город без Херувима.
Январь 2015
*** Иногда в подъезде встречаю старые книги на подоконнике. Не люблю чужие старые книги, но одну подобрал (Бернард Шоу, пьесы), грешно было пройти мимо. Так вот, выбрасывая в пространство старые стихи, значимость которых в твоём сознании медленно угасает, становишься отчасти похож на дарителя старых книг слепому подоконнику, с надеждой на то, что кто-то не побрезгает и подберёт… ***
«НЕМАЯ МУЗА»
Чувств не изливал, каюсь!
Воли не даю сердцу.
Не понять тебе, знаю,
тайн роковых иноверца…
Говорить с тобой сердцем, мне грустно.
Говорю на одном языке – слова,
с еле слышным акцентом русским,
за тарелкой китайского плова.
Знаю, мучаешься от жажды,
нет и в песне моей влаги.
Озаренья сухую правду
не излить на казённой бумаге.
На столе стакан, а в нём водка.
Под стаканом, словно под лупой,
буквы в слове, как дети в лодке,
ловят рыбу в чернильном супе.
Я не знаю, как плыть не в тумане,
когда ясно всё и открыто,
навигировать проще в дурмане,
когда грани реальные скрыты.
Ты, как прежде умна до безумья,
помрачающего мой рассудок.
Одолело меня тугодумье.
Больше спорить с тобою не буду.
Посмотрю на тебя и на звёзды
и сравню высоту нахожденья
двух объектов, взлетевших на воздух
вопреки и назло притяженью.
Что ответить тебе, я не знаю.
Я бесчувственный. Стихосложенье
для меня не игра, но играю,
в сумерках со своим отраженьем.
Воображенье – пристанище беглых
от судьбы и от мира поэтов.
Жизнь – ристалище жёсткое. Нега –
есть конец, вырождение света.
О любви не пою всуе. Похоть
пусть проваливает вниз к чёрту.
По изменчивой плоти охать
есть удел мудаков полумёртвых.
Говори!
Говорю только я беспрерывно,
ты молчишь, моя муза немая,
увлеклась желто-розовым чтивом,
меж газетных киосков блуждая.
23.07.12.
Л.В.М.
«Одной левой» пишешь ты тексты
за обедом и чашкою чая,
пунктуацией расчленяя
куски тем в казуальном контексте.
И претензия на гениальность
не мешает тебе мысли
облекать плотью форм визуальной,
извлечённой из огненной искры.
Ты, как прежде, проста, неприметна.
Не лежишь ты томами на полках
книжных лавок средь модных поэтов
и писателей нового толка.
Ты на кафедре литературы
Вавилоно-античного мира
хоть и первый профессор, культуру
ставишь выше карьеры. Кумиры
неизменно верны пьедесталу,
даже преданность кровным пенатам
не спалит возношенья Баалу
и Афине огнём Герострата.
2011
***
На море штиль. А в душах буря.
Во сне унылый балаган.
И ты в сторонке нервно куришь,
держа в руке пустой стакан.
Слились все грани воедино,
внутри гранёного тепло,
а на изнанке ужин стынет,
и мёрзнет хрупкое стекло.
Скрипят ворота. Пьяный ветер
охрипло воет во дворе.
Меланхолично томно светит
луна в разбитом фонаре.
2.11.2013
КВИНТЭССЕНЦИЯ ВЫБОРА
Я не ведаю, как тебя звать,
ты обычно сама приходишь –
потребность сор из избы выметать,
из чего потом рождаются оды.
Мне твои глаза говорят, что есть любовь
и она ни разу не похоть.
Но нет на свете таких слов,
от которых не станет плохо,
если любовь не скажет все сама…
и ты, несмотря, на «не комильфо»,
на «так не должно» – рассудка,
с ума
со мной не сойдешь…
Телефон
придумали люди,
уставшие ждать
друг друга в пространстве линейном,
и я не хочу тебя набирать
по цифрам, по буквам никнейма.
Играю на бубнах соперничьих ребер,
на барабанах набитых скул,
трещат кастаньеты фаланг…
рискнул…
исполнил атаку квинтолевой дробью.
Опять твой емэйл у меня в дневнике,
бумажные письма не в моде,
не выдашь в холодной печатной строке
волнение сердца.
Свободен! –
звучит эпилогом каждой из встреч;
в прологе – свобода дороже!
То счастье услышать искомую речь
в мелодии брачного ложе…
Стою и, любуясь тобой исподлобья,
чтоб взор мой не выдал чувств,
врубаюсь в такт гонга двоечной дробью,
томимый жаждой искусств.
Нет ритма в мгновениях грез и в стихах,
рожденных из сора мыслей.
Нет правды в секундах,
в минутах,
в часах,
лишенных любовного смысла!
И, если ты тоже, такая как все…,
что смыслом наполнили время
мое, испарившись в весенней росе,
я дам тебе свое семя.
Пусть прорастет оно глубоко
в самом сердце твоего сада
и не станет оно сорняком,
ни зельем яда.
А, если захочешь сойти с ума,
уйти от мира схем ползучих,
скажи об этом мне сама,
так будет лучше…
22 окт. 2013
ЛЮБОВЬ В КУБЕ – КУБА В МАДРИДЕ
Я узнал тебя, Cubana-Morena,
когда ночь стояла над Мадридом
и в тенетах туч трепыхалась селена,
как в силках желторотая птица.
O, vida!
Ты подчас и вправду лока…
и безумие твоё в смоляных локонах
этой женщины, ради которой я бросил другую
на час-другой, до утра в Аранхуесе.
Твоя память короткая, как птичья шея,
как луны, что не светит – слепая ночь…
но я помню, как смогла ты помочь
одинокой душе моей…
Потянуть сигару – роскошь, выпить рому –
грешно.
Тебе же смешно.
Но ринг развевает сомненья
можно ли это после сражения,
когда храм души на изломе.
Я один, я вдали от дома,
поэтому после боя я снимаю перчатки
и иду в тот локаль, где играют бачату,
где ровно в полночь мы будем знакомы.
Исцелить моё сердце от ран
ты не можешь, но боль утрясти
в кулаках моих и тоску отвести
в состоянии
Пустяки,
заживёт до утра.
Расстояние
между ночью и утром
стирает грани рассудка…
С каждым вздохом потерянной силы
я люблю тебе больше и меньше –
фактор внутренний, фактор внешний,
закон плюса и минуса в силе.
Утром я бегу на вокзал, встречаю
ту, что требует больше внимания.
Кончается лимит свободы. Качаются
весы на центральной площади.
В cafeterio, где ты работаешь, очередь,
я заблудился в ней в отчаянии.
А в Мадриде танцуют фанданго…
Hasta nunca, Cubana, hasta cuando!
===
(la) vida — жизнь (исп.).
лока — loca (исп.) — сумасшедшая.
Локаль – local (исп.) – кафе.
Бочата – Bochata – латиноамериканский танец.
Hasta nunca, Cubana, hasta cuando!
(исп.) – Прощай навсегда, Кубинка, прощай до скорого!
15 июн.2012.
«Имя твое — жемчужина»
Драгоценный камень, жемчужина –
имя твоё. Южная
кровь проникает в сознание
там, где сосуды сужены
и прячутся знания,
осевшие книжною пылью –
золотым песком…
Где твои крылья,
Женщина?
Почему за спиною спрятала?
Почему с тоской
не расстанешься?…
как со старым халатом
носишься…
иглами прошлого ранишься…
Я читаю по рунам души,
что не должен читать третий лишний.
Был бы книжник –
сказал: напиши
о любви,
о свободе,
о страсти!…
Но не выразить буквами счастья,
безаккордною речью
не вскрыть
тайну Вечности…
Слова Любви не глаголать
устам моим нищим,
променявшим на мясо и хлеб –
прану жизни, духовную пищу…
25.04.15.
В СУТЬ
Стрелка часов опаздывает на сутки,
время спешит только в рассудке,
в душе оно поделено на множество координат…
поэт – человеку брат.
Вчера был день рождения Лорки,
сегодня запостил стих о нем только.
Завтра, может быть, вспомню о Пушкине,
если лиру не заглушат пушки.
Сейчас модно писать без интонации,
без запятых и не иметь нации,
выдавать за визуальную аберрацию
цвета флага своих убеждений.
Чтобы понять для чего нужно твоё рождение
нужно прожить жизнь –
упасть вниз,
взлететь в небо,
укрепиться на земле,
не исчезнуть в плавильном котле,
проложить путь –
в Суть…
***
Можно отвечу в полустихах, в полутонах?
Спасибо…
Грубый верлибр
с тонкой душой
на атлетичном стебле
мой…
скроет неловкость обычных фраз
в ответ на твои необычные.
Так меня ещё никто не называл, переходя на личности…
Это меня задевает до глубины души.
Слышу твоё: «пиши
и многогранься в пространстве…»
Кавказ! –
Родина Огня для ковки поэтов.
Занесла меня туда судьба,
повинуясь Сансаре.
Космопоэт – ты сказала? …
так лучше звучит, чем космополит,
но мира сего ли я гражданин… я не знаю…
авария
произошла на космической станции судеб
и меня занесло в Аварию –
за пазуху неба,
туда, где горы растут из недр земли
и море щекочет их голые пятки,
играя с вершинами в прятки.
Имя души твоей драгоценное…
Бесценно
услышать отзыв,
он, как приветствие
из глубины веков,
когда пошлость и лесть ещё не правили миром,
позы
не становились на место людей.
Но ты не забывай о критике,
она укрепляет иммунитет от гордыни.
Наши лиры
не винтики
Госкультурной твердыни.
Мы свободны,
только любовь –
к родине, к женщине, к Свету…
может подвигнуть поэта
пойти на конфликт муз.
Нет прочней уз
мысли и слов,
из чего и рождаются где-то там в поднебесье
новые музы*,
синклиты, союзы…
Каллиопа, Эвтерпа, Эрато –
из словарей узнал ваши имена,
хотя криком Первой разгонял тьму мракобесия,
во славу Второй иссушал кубок жизни до дна,
а молчанием Третьей молчал троекратно,
задыхаясь в любви…
Все мои действия ограничены четырьмя углами, ринконами ринга,
там я живу по-иному, сочиняя ритмы ударных связок,
разучиваю форшлаги прямых, сайт-стики хуков и свингов.
Бог и бокс подаёт мне на жизнь…
Лишён я чутья на водяные знаки,
когда другие строят бараки
и продают их по цене за дворец.
Я не купец,
а всюду твердят: продавайте себя…
вокруг учат: продвигайтесь, пиарьтесь, идите по трупам…
тупо…
Прости меня за длинные рассуждения,
за верлибры
но я не брат краткости
и не сестра таланта,
я не считаю раунды, когда дыханья хватает дальше.
Это я так долго говорю: спасибо –
без стёба, без сноба, без фальши.
04.05.15.
*Музы (др.-греч. μοῦσα, мн.ч. μοῦσαι «мыслящие»)
Марат Шах.