Кельтский круг

Кельты – народ европеоидной расы,  расселившийся на землях современной Европы и Малой Азии во второй половине 1-го тысячелетия до н.э. Кельтские языки относятся к языкам индоевропейской группы. Известно более  сорока кельтских племён, населявших территории нынешних Болгарии, Румынии, Чехии, Франции, Британии, Австрии, Испании, Португалии, Италии, Турции и др. До прихода кельтов в Европу они соседствовали на Востоке с другим индоевропейским (ираноязычным) народом – скифами. Граница их владений проходила вдоль территории нынешней Украины.

Впервые воочию я познакомился с кельтской культурой, проживая в Вене, Нижней Австрии и в Зальцбурге, а позже, будучи в испанской Галисии. Казалось, что откуда-то из небытия возвращается эта загадочная и необычайно интересная культура, пробуждая в душе знакомые картины и образы.

В 2001 году в Зальцбургских Альпах была найдена самая крупная археологическая находка, связанная с миром  кельтов. В захоронениях, датируемых 500 г. до н.э, были найдены драгоценные украшения, одежда и другие ценности и артефакты, принадлежавшие кельтской знати.

Эпоха кельтов пробудилась после долгого сна; как будто сама Бригита решила поведать людям о накопленных в её чертогах сокровищах их сердец. Предощущая  приближение Века Возрождения духовного наследия народов Земли, пробудился священный Огонь Белена в силах природы.

Австрийские земли всколыхнулись воспоминаниями о кельтских царствах Норика и Хальштатта. Интерес к музеям, благодаря ценным находкам кельтской истории, заметно возрос. В моде стали проявляться характерные черты кельтской культуры, кельтского стиля. Кельтский орнамент проступил в графике, в жанрах тату, в дизайнерских произведениях, в искусстве.  В музыке ожили чарующие кельтские мотивы. А в литературе новую волну популярности обрёл жанр фэнтези, пронизанный кельтскими мифами. Люди, ценящие традиции и обычаи древних кельтов, стали проявлять интерес к старинным народным праздникам.

Праздник Имболк приходится на ночь 1-го февраля и связан с окончанием зимнего владычества и прихода в мир весенней богини Бригиты. Это семейный праздник, когда богиня принимает молитвы людей и содействует им в умножении потомства.

1 мая в кельтской мифологии наступает праздник небесного Огня. Жизнь на земле вступает в летнюю половину года. В полной силе оживают духи природы, наполняя новой энергией пробуждающуюся материю земли. Люди возжигают жертвенные костры, посвящённые божеству света и огня Белену.

В этот период открываются мосты в иные миры. Темные силы после победы солнечного божества Луга над Балором – духом олицетворяющим мрак, отступают перед светлыми божествами, приходящими в мир на крыльях любви и вдохновения.

Праздник Бельтайн, Самивизионос (Samivisionos) – символизирует время света и празднуется в течении полосы май-июнь по кельтскому календарю.

1 августа – праздник Лугнаса. Время урожая и жертвоприношений, собрания племён и принятия судьбоносных решений.

Самайн знаменует смерть лета и отмечается 1 ноября. Год входит в новый цикл с началом зимнего посева. Власть тьмы усиливается в этот период, как и связь с загробным миром призраков.

21 марта – Весеннее Равноденствие, Праздник птиц, Mean Earraigh (ирл.). День празднования  возвращения Весны и прилёта птиц, предвестниц возрождения жизни. Этот праздник, как и у всех арийских народов, связан со звёздами и с космическими сферами. Зодиакальный знак созвездия Ариеса знаменует возжигание жертвенного Огня, который очищает от грехов и всего отжившего в мире.

В Кельтском календаре каждый месяц символизирует собой постоянный круговорот жизни и времени; каждый из месяцев наделён собственным именем, связанным с данным временным отрезком. В этом знании и умении пользоваться календарём, которым обладали кельты, заключалась большая мудрость, позволявшая жить в гармонии с природой, а в иных случаях и управлять её стихиями.

Здесь приведены оригинальные кельтские названия месяцев года и их значение:

Самионос    (Samionos)  – Падение зерна – октябрь-ноябрь

Думанниос    (Dumannios)  – Темнейшие глубины – ноябрь-декабрь

Риурос    (Riuris) – Время холодов – декабрь-январь

Анагантиос    (Anagantios) – Время домоседства – январь-февраль

Огрониос    (Ogron ios) – Время льда – февраль-март

Кутиос    (Cutios) – Время ветров – март-апрель

Гиамониос    (Giamonios) – Прорастание  – апрель-май

Самивизионос    (Samivisionos) – Время света – май-июнь

Экуос    (Equos) – Время коня – июнь-июль

Элембиуос    (Elembiuos) – Время исков  – июль-август

Эдриниос    (Edrinios) – Время судов  – август-сентябрь

Кантлос    (Cantlos) – Время песен – сентябрь-октябрь

Гороскоп деревьев, цветочный гороскоп, входивший в сферу религиозных таинств третьей, самой высшей категории жречества кельтов – друидов, заключал в себе иноматериальные тайны растительного мира и его влияния на человеческий характер и судьбу.

Например, как Гортензия (11.04 – 20.04), Георгин (21.04 – 30.04) Ландыш (01.05 – 10.05) сменяют друг друга, овевая характеры и души людей своим светлым магическим влиянием, так и другие цветы, каждые по-своему участвуют в жизни личности и всего племени, осуществляя сотворчество двух царств – Человеческого и Растительного. Друиды, с точки зрения мистики Розы Мира, и были служителями Стихиалей Мурохаммы и Арашамфа* в их европейском метагеографическом аспекте.

Другие две категории иерархии жрецов составляли ваты, занимавшиеся предсказаниями и философскими аспектами бытия,  и барды – поэты, воспевавшие деяния богов и героев.

От жречества происходила и категория религиозного воинства. Этих воинов называли – русами.
Кельтские воины – мужчины, а также женщины, отличались крепким боевым духом и были очень искусны в битвах. В битвах воины не жалели своих жизней и видели в  сражениях смысл существования. Не случайно кельты завоевали и освоили такой огромный территориально-географический пласт, позволивший им существенно расширить ареал обитания кельтских племён.

Кельты бились всегда, и бились с упоением. Это была их стихия. Со временем они научились и организации боевых порядков, хотя страсть, разгул эмоций и ярость бойцов чаще превалировали над холодным расчётом, каким должен обладать разум воина-стратега.

Кельты были слабы в стратегии создания и укрепления собственной государственности в традиционном понятии этого термина. Этому способствовали присущая кельтам связь с Природой, инстинктивная тяга к свободе, походам и некоторое обожествление собственного племени, сакрализации всех сфер его жизни, в том числе ремесла. По мнению немецкого историка и философа Теодора Моммзема, кельтская цивилизация «в своих несовершенных попытках стремилась сделать опорой государства не город, а племя и его высшее выражение – нацию.»

Закат кельтского господства в Европе начался в 121 г. до н. э., когда римляне захватили Южную Францию, и создали провинцию Нарбонская Галлия. Затем последовали поражения от германских и даккийских племён. Последнее вынудило кельтов навсегда покинуть Центральную Европу.

Метаисторический взгляд на проблему, как видится, заключается в понимании иного значения миссии кельтской цивилизации, нежели в построении централизованного государства и, прежде этого, в становлении отдельной кельтской метакультуры, которой не было и нет, несмотря на огромный потенциал для перспектив её возникновения. Но огромный сплав магической, религиозно-мифологической и эпической составляющей Культуры кельтов породил духовные очаги, вошедшие в состав Метакультуры Северо-Запада. Этому послужила и христианизация кельтских племён, из лона которого явились в мир такие величайшие герои-праведники, как Титурэль, Парсифаль, Лоэнгрин. Герои-праведники, согласно мистическим легендам, возвели в небесных сферах священный Город Монсальват, укрепляя его могущество и славу на Земле.

Ещё один наиважнейший аспект метаисторической миссии кельтского этноса, проявился в воплощении в мире великой души – странствующего рыцаря Титурэля, явившего в землях и в горних высях северо-западной Европы Дух и Кровь христианской религии… Её Завет… Свет Мира – Священный Грааль.

 
I

Гора Спасенья — Монсальват,
В высоком Храме на Алтарь
Он возложил Святой Грааль.

Воззвал к нему младой Аббат,
Приняв из рук его стихарь:
«О, Титурель! Я Парсифаль –

Слуга Господний. Эту Кровь,
Что не впитал древесный крест,
Ты в мир наш горестный принёс

И водрузил над ним покров
Из звёздной россыпи небес,
Украсив свод венцом из роз.

Храни же наш земной очаг
Пока пылает в нём огонь
Во тьме несгинувших сердец!

Рази копьём священным мрак,
Откуда мчит багровый конь
Слепого всадника в конец

Цепи разрозненных эпох!»
…И вот исчез на миг тот Град,
И вместе с ним утихла речь…

Прославлен был Единый в Трёх
Устами братьев. Монсальват
Занёс над тёмной бездной меч…

II

Покинул мир сей Титурель.
Вознёс над горной цепью дух,
Служеньем обоживший плоть.

И в Небе Ангел Михаэль,
Держащий ключ в десницах двух
От Замка, что укрыл Господь… –

Его в молчании встречал.
И ликовал небесный сонм
Блаженных старцев и святых,

Звучал торжественный хорал,
И пели ангелы псалом
О Правде Божьей первый стих!*…

А на земле царила ночь,
Пал в жаркой битве Фримутель,
И соблазнился Амфортас,

Узрев греха земную дочь,
Услышав нежную свирель,
Он в искушенье впал, в соблазн.

Возликовал во тьме Клингзор.
Замыслив гибельную месть,
Он укреплял над миром власть.

Он колдовал во чреве гор.
И выпускал на волю лесть,
И разжигая злобы страсть,

Делил на части дольний мир.
Но знак подал Святой Грааль –
Безвластию пришёл конец!

В кровь превращается эфир,
Выводит имя: Парсифаль… –
Над ним корону и венец.

(М-Шах)

Неслучайно в кельтских мифах явственно присутствуют такие  символы, как золотая чаша Кона, котёл Дагды, золотая чаша Кормака, подаренная ему Мананнаном. Магические чудо-сосуды даруют своим обладателям волшебные дары и блага. Образ Грааля и легенды о нем, раскрываются в рыцарских куртуазных романах, таких, как  «Повесть о Граале» Кретьена де Труа , «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, готическая реализация кельтского мотива «Младший Титурель» Альбрехта фон Шарфенберга и, наконец, вагнеровская мистерия  «Парсифаль».

В мифах кельтов издавна было живо предчувствие о Святом Граале, о его явлении миру и землям кельтским, выраженное в пророчествах жрецов и легендах поэтов-бардов. И само предание о Святом Граале тоже родилось в недрах великого Кельтского Мифа, переданное  в народ духовидцами и поэтами.

19.06.10.
Марат ШАХМАН

Неистребимо кельтское в крови!
Как буйный век страстей неистребимо –
Страстей игры и озорства любимых –
В круговороте праздника любви.

В восторге бурном. В сладости времен,
Сменяющих себя поочередно.
В многоголосье сказочных имён,
Таящихся в язычестве природы.

В движенье танца, в дикости его.
В безумстве плясок. В музыке волшебной.
И в красоте телесной и душевной
Кудрявых дев, чьё имя – божество!

Неистребимо кельтское в душе!
Как гул лесов, как звон цветов весенних.
Хоть позабыто многое уже,
Прекрасное не предано забвенью.

Душа, бушуй, как ветер синекрылый!
Гони стада и табуны вперёд! –
Туда, где опустевший небосвод
Хранит племен забытые могилы.

Где расцветает тайна красоты
Чудесными узорами и пеньем,
Рождаясь в мир как первые цветы,
Порою пробужденные весенней.

Где не стихает музыка, и свет
Струится днем и ночью, проникая
В сердца живых, огнем их озаряя,
Далёких звезд в них оставляя след.

Неистребимо кельтское в тебе!
Как вольный горский дух, как свежесть ночи,
По-прежнему живет в моей судьбе
Тот ясный нрав… И огненные очи,

Как две звезды в пустом полночном небе,
Влекут и манят бликами огня,
Ведут туда, где дух мой прежде не был,
Зовут в родное прошлое меня!…

12.04.10.

ВОЛШЕБНАЯ ШАЛЬ

(поэма)

В колыбели спит ребёнок,
Всеми в мире позабыт,
Словно брошенный котёнок
В люльке царственной пищит.

Пир гудит на всю столицу,
Стон волынок во дворах,
Кружат в пляске танцовщицы,
Ходят слуги на руках.

Занят вождь делами клана,
Нянька бросила дитя.
В синем небе Данвегана
Стражи Светлые летят.

Фэйри слышит плач сынишки,
И без ведома отца
Опускается на крышу
Данвеганского дворца.

Входит в спальню незаметно,
Сына на руки берёт,
«Засыпай скорее, детка!», –
Песню тихую поёт.

Укачав спокойно сына,
В шаль укутала его,
И под купол балдахина
Призывая божество,

Уложила спать ребёнка,
На прощанье подарив
Поцелуй, пропев тихонько, –
«Спи, мой мальчик, до зари…».

Вырос маленький Маклауд,
Овладел мечом сполна,
Бился он, как славный Лауд
В удалые времена.

Годы шли, враги крепчали,
Приближались ко дворцу.
И поведал тайну шали
Сын любимому отцу.

Дар небес в себе таила
Эта шаль – волшебных чар
В ней жила святая сила,
Крепче всякого меча.

Как-то Дональды-соседи,
С кем вражду они вели,
Вновь уверившись в победе,
К ним с войною подошли.

Окружили сходу крепость
И обрушили удар,
Разорвав защиты скрепы,
Учинив у стен пожар.

Заметался вождь отважный,
Видит – силы не равны,
Не идут на помощь Стражи,
Завывают псы войны.

В час тяжёлый, в час опасный
К сыну с грустью он воззвал,
Что в порыве битвы страстной
Средь шотландцев погибал.

«Мало нас. Не сможем биться
До победного конца.
Будем Господу молиться…
Сын, постой-ка за отца!»

Вынул меч – и в бой кровавый
С криком ринулся король,
Бил он слева, сёк он справа,
Презирая страх и боль.

В то мгновение он вспомнил,
Что в ларце хранилась шаль –
Дар от Фэйри – и промолвил,
Из последних сил дыша:

«Призовём на помощь небо,
Поднимайте светлый флаг!
Вот обет: на месяц хлеба
Всем раздам, коль сгинет враг!»

Взвился флаг над полем битвы,
Ярким светом волшебства
Осеняя путь убитым,
В стан небесный божества.

Чудом дивным умножая
Храбрых воинов ряды,
Словно семя урожая
В тёплых нишах борозды.

Страх нашёл на нападавших.
Видя рати удальцов,
К месту боя подступавших,
Не спеша, со всех концов, –

Впали в бегство, с поля брани
Разбегаясь кто куда,
Позабыв о Данвегане,
О вражде с ним навсегда.

Долго праздновал победу
Клан Маклаудов, вином
Наполняя кубок медный,
Угощая каждый дом.

Но не выдал тайну шали
Никому упрямый вождь,
Вместе с сыном тосковали
По любимой Фэйри… Нож

Злой разлуки ранил душу.
Каждый день мученьем был –
Пенье звёзд небесных слушать,
Глас отверженной судьбы.

… Неземная дева Фэйри
Полюбила сына гор,
В недоступных звёздных сферах
Воспылал любви костёр.

Не спросив отца, на землю
Устремилась в час дневной,
Воле царственной не внемля,
Облик приняла земной.

Повстречал принцессу-фею
Малькольм-рыцарь поутру,
Без охотничьих трофеев,
Возвращаясь ко двору.

Но забыв про неудачу,
Вспомнив Фэйри ясный лик,
Нежных чувств своих не пряча,
Он воскликнул в этот миг:

«Здравствуй, дева-незнакомка!
Я искал тебя с тех пор,
Как услышал голос звонкий,
Как увидел ясный взор

Дивной феи Данвегана,
Мне являвшейся во сне,
На пути в другие страны
В первозданной тишине.»

Обвенчались рыцарь с феей.
Два сапфировых кольца
Им посланник из Альфеи
В дар доставил от отца.

С ними он прислал посланье
Двум влюбленным беглецам:
«Суждено вам расставанье!
Так угодно небесам!

Не пройдёт и трёх апрелей,
Возвратится в дом родной
Дочь возлюбленная Фэйри,
Дар любви бесценный мой!»

Были счастливы, светились
Лица их весенним днём.
Речи грозные забылись.
Счастьем был наполнен дом.

Год спустя родился мальчик
У четы – наследник, сын,
Дали имя ему Арчи –
Благородный господин.

Ликовали люди, феи,
Пировал весь Данвеган!
Только грусть снедала Фэйри…
Запорошили снега

Сад цветущий, лес любимый.
Льдом сковало всё кругом,
Невзлюбила фея зиму,
Вспоминала милый дом.

Не от порчи, не от сглаза
Тосковала вся в слезах.
Словно роза в медной вазе
Увядала на глазах.

И просила у супруга
Отпустить её домой,
Где спасенье от недуга,
Где отец её родной.

Больно стало видеть слёзы
И страдания жены,
Пожалел её он грёзы,
И в преддверии весны

Отпустил в страну родную
Фею добрую свою.
Не хотел вменять в вину ей
Жажду в милом жить краю.

Миг последний их свиданья
Длился вечность на земле…
Наступило расставанье –
Скорбь разлуки на челе…

Стук сердец… Надежд последних
В грустных взорах огоньки…
Прозвучал призыв к обедне,
Взмыли в небо мотыльки.

Сонмы фей над ней кружили,
Светлой радостью полны.
Ждал народ свою Реджину
У границ её Страны…

17.11.2016.

Marat Shahman